Дорогая эрцеллет, успокойся!. Анастасия Сагран

стремишься?

      – Нет, но… Теперь уже нет.

      – К чему тогда?

      – К абсолютному бесстрашию. Знаю, крылатые не испытывают страха в общем смысле слова. Но я испытываю. Перед теми, кого чувствую.

      Элайн больше ничего не сказал. Он отвёл взгляд. Брусчатка должна была покрыться цветами от одного факта, что такой великолепный парень смотрит в её сторону. Настолько великолепный, что мужественно признался в своей ненормальности – в страхе.

      Крылатые ничего не боятся. Вид у них такой. Чувствуют опасность – так они говорят о своей слабоватой реакции, заменяющей страх. Элайн и вовсе считался парнем, так и не узнавшим, что такое, когда начинают сдавать нервы. Он прошёл войну с перевёртышами, поднявшись от рядового мечника до генерала дневных летящих, и служит в иррегулярной армии до сих пор. Но именно такие, бывает, не слишком верящие в то, что нельзя измерить, оказываются внезапно сильно впечатлены проявлениями потусторонних сил. По опыту своей долгой жизни Алекс помнил, что эти проявления обычно ломают что-то внутри всех подобных Элайну. В целом это не плохо, но генерал иррегуляров и единственный наследник Мэйна не должен потерять ни одной частички себя. Иначе может не хватить запала на то, чтобы шагать рядом со своей судьбой и, чёрт возьми, тащить её за собой, когда она устанет и начнёт ныть про конец.

      – Перед Сидморской-то дрянью страх? – переспросил Санктуарий. – Но это же хорошо. Страх служит сохранению жизни одного или многих. Если та дрянь заставляет себя бояться, значит, действительно опасна, и с ней следует бороться. Да и двойняшки говорили, что на месте скопления той дряни случаются несчастья. Значит, точно надо что-то делать.

      – Мои молитвы не помогают.

      – Может, не молитвами?..

      – Ничто не помогает.

      – Хм… – Алекс поднял руку и коснулся подбородка. Бороду веками сбривал начисто, а привычка оглаживать, не смотря ни на что, осталась.

      – Молитвы Валери всё ещё чудодейственны, но я понятия не имею, как объяснить ему, что от него требуется, – сказал Элайн.

      – Сложно, но можно. Ну, почти наверняка. Сумели же Рэйновы ребятишки объяснить мне всё, – рука Алекса снова потянулась к отсутствующей бороде. – "Бороды – нет!" – мысленно напомнил он себе. – Кстати, в храме ты их чувствуешь?

      – Нет, никогда.

      Воздух столицы наконец стал обычным. Город засиял, засияли луны, тьма сгустилась в закоулках.

      Алекс остановил Элайна и повернул к себе.

      – Вот скажи! – грозно нахмурившись для привлечения всего внимания герцога, сказал Алекс: – Женщины или борода? И то, и другое – хорошо. Вместе они не сосуществуют никак. Так что выбрать?

      – Женщин. О бороде можно забыть, а вот о женщинах – не забудешь, хоть двадцать лет постом и молитвой бесов гони.

      – Ерунда. О женщинах забыть можно, а вот бороду каждый день брить надо.

      – Не может быть! – несказанно удивился Элайн.

      – Да, вот что значит родиться человеком.

      – А к чему ты это? Связь должна быть, но ни на какую мысль не наталкивает.

      – Да я просто так