– Автора!. Наталья Андреева

по хозяйству. Время смерти установлено: вчера, в двадцать два часа тридцать минут.

      – Так точно?

      – Ну плюс – минус минут двадцать. Где вы были в это время?

      – Вчера?

      – Да.

      – Здесь.

      – А ваша жена?

      – Разумеется.

      – И что вы делали?

      – Спали.

      – Так рано?

      – Знаете, если учесть, что всю неделю мне не доводилось уснуть раньше полуночи, либо вообще часу ночи, то для меня в самый раз.

      – А для вашей жены?

      – Она беременна. И устает за день. Да, она тоже рано легла. Раньше меня. И тут же уснула.

      Даже если не рано. Даже если не легла. Будет он подставлять Сашку! Да на любого, кто ее тронет, накинется бультерьером!

      – Что ж, и вы оба ничего не слышали?

      – А что, капитан, стреляли? – таинственным шепотом спросил он.

      – А вы разве слышали выстрел?

      – Ну на выстрел я бы среагировал. У нас с вами получается разговор глухого с глухим. Вы меня ловите, а я не собираюсь убегать. Потому что ни в чем не виноват. Мне нечего скрывать. Так что там: нож, петля, яд?

      – Мне не нравится ваш тон.

      – Что поделаешь. Такова уж моя манера общения. Жена тоже жалуется.

      – Как я ее понимаю!

      – Тем не менее она моя жена.

      – Хорошо. – («Еще бы!») – Допустим, его отравили.

      А это уже плохо. Лучше бы его убили ребром ладони, перебив шейные позвонки. Тогда бы и его, и Сашу сразу исключили из числа подозреваемых. Ну откуда это дурное предчувствие?

      – Цианистый калий?

      – Откуда вы знаете? – Михин напрягся.

      – Классика, капитан. Классика.

      – Вы читаете детективы?

      – Скорее, я их пишу, – вздохнул Алексей, вспомнив бывшую работу. Бывало в его практике и такое: смерть от отравления цианистым калием. И уголовное дело, возбужденное именно по этой причине. Да, он когда-то об этом писал.

      – Вы что, тоже писатель?

      – Графоман. Но с этим уже покончено. Значит, цианистый калий. И достать его не так-то сложно.

      – А вам?

      – Мой мотив?

      – Так вы что, юрист?

      – Я человек, чья вина еще не доказана. Есть такая вещь, как презумпция невиновности. А со мной уже разговаривают так, будто мне предъявлено обвинение.

      – Извините.

      – Вот это уже лучше.

      – Так ваша жена постоянно живет на даче?

      – Уже неделю. Она работает учителем в общеобразовательной школе. У нее начались каникулы как раз неделю назад, и я перевез их с сыном сюда.

      – И какие у нее отношения были с покойным?

      – Они, кажется, учились в одной школе, – осторожно сказал Алексей.

      – А он тоже жил на даче один.

      – Могу за него только порадоваться. Мне самому в последнее время катастрофически не хватает одиночества. Жена с вами разговаривать не будет. И рассказывать о своих отношениях с покойным. Она-то уж точно ни при чем.

      – Значит, не хотите следствию помочь.

      – Хочу. Но еще больше я хочу, чтобы не трогали мою жену. Вы не расслышали? Она беременна. Ей нельзя волноваться.