История с кладбищем. Нил Гейман

Они все заперты.

      – А ты можешь?

      – Конечно.

      – А почему я не могу?

      – Ну, я гражданин этого кладбища. И много где могу проходить.

      – Я хочу поиграть в большом каменном доме.

      – Тебе нельзя.

      – Ты просто жадный и меня не пускаешь.

      – Неправда.

      – Жадина!

      – Не-а.

      Скарлетт засунула руки в карманы куртки и ушла не попрощавшись. В глубине души она знала, что несправедлива к Никту, и от этого злилась еще больше.

      За ужином она спросила родителей, жили ли здесь люди раньше римлян.

      – Откуда ты узнала про римлян? – удивился отец.

      – Все знают, – презрительно отмахнулась Скарлетт. – Так жил тут кто-нибудь?

      – Кельты, – ответила мать. – Они поселились здесь раньше, а римляне их завоевали.

      На скамейке у старой часовни Никт вел почти такой же разговор.

      – Самый старый? – переспросил Сайлес. – Откровенно говоря, не знаю. Из тех, с кем я знаком, самый старый на кладбище – Гай Помпей. Но тут жили и до римлян. Много разных и древних племен. Как твоя азбука?

      – Хорошо. Кажется. А когда я научусь писать буквы вместе?

      Сайлес помолчал.

      – Не сомневаюсь, – произнес он наконец, – что среди многочисленных погребенных здесь талантов найдутся учителя. Я наведу справки.

      У Никта перехватило дух: скоро он сможет прочитать все что угодно: любую книгу, любую историю!

      Когда Сайлес покинул кладбище, отправившись по своим делам, Никт направился к иве у старой часовни и позвал Гая Помпея.

      Старый римлянин восстал из могилы и зевнул.

      – А-а! Живой мальчик! Как поживаешь, мальчик?

      – Очень хорошо, сэр.

      – Вот и славно. Рад слышать.

      В лунном свете волосы старого римлянина казались белыми. Под тогой, в которой его похоронили, были толстые шерстяные гетры и телогрейка: он жил в холодной стране на краю мира; холоднее ее разве что Каледония, где люди больше походят на зверей и кутаются в рыжие шкуры. Даже Риму их земли без надобности. Вскоре этих дикарей отгородят большой стеной, и пусть сидят себе в своей вечной мерзлоте.

      – Вы самый старший? – спросил Никт.

      – На кладбище? Да, я.

      – То есть вас здесь первым похоронили?

      Гай Помпей замялся.

      – Почти… До кельтов на острове жили другие люди. Один из них погребен здесь.

      – Ага… – Никт подумал. – Где?

      Гай указал на макушку холма.

      – Наверху! – решил мальчик.

      Гай покачал головой.

      – А где тогда? – не понял Никт.

      Старый римлянин взъерошил мальчику волосы.

      – В холме. Внутри. Сначала товарищи принесли сюда меня. За мной последовали местные чиновники, а затем мимы в восковых масках, которые изображали мою супругу, умершую от лихорадки в Камулодунуме, и отца, убитого на границе с Галлией. Три сотни лет спустя один крестьянин искал новое пастбище для овец и наткнулся на валун, закрывавший вход. Он откатил его и спустился в подземелье