Шахматная доска роботов. Фёдор Вениславский

ничего не имею против, лишь бы продлить срок службы нашего инвентаря.

      Всё человечество располагалось перед нами, словно на ладони. При желании я за несколько минут мог узнать всё о каждом. Но не из чистого любопытства. Наше дело приносило благо всем, пусть они и не знали, сколько террористических актов нам удалось предотвратить, сколько преступлений раскрыть, и сколько людей выжило благодаря нам. Ни один муниципальный автобус не выезжал с поломкой, потому что диагностика через «Нор» показывала его насквозь, ни один пожар не случался из-за неисправной проводки, потому что мы знали, где может произойти короткое замыкание, ни один негодный продукт не попадал на прилавки, потому что мы были в курсе, когда он был просрочен. Если сегодня кто-то проснулся в здравии и с ним ничего не приключилось – это была тоже наша заслуга.

      Пустынная улица. Здесь не было домов, не проходили мимо люди даже днём, не говоря уже о ночи. Ни одного фонаря. Но, что было, наверное, решающим фактором в выборе места – ни одной камеры. Мой водитель припарковался на правой стороне дороги у обочины. Я посмотрел на время. Моя жена ждала меня, и я хотел поскорее уже приехать к ней, увидеть её глаза, полные любви и на время забыть обо всём в её объятиях.

      Вдалеке зажегся свет фар. Из-за поворота выехал чёрный седан. Поравнявшись с нашей машиной, он остановился на средине дороги. Пассажирское стекло опустилось вниз. Внутри сидел сенатор Корш. Я опустил левое стекло.

      – Мистер Нил Харрис, я благодарен вам, что вы нашли у себя время для нашей встречи. Вы не против, если мы переговорим у меня в машине?

      Мой водитель обеспокоено обернулся ко мне. Я знал, что рукой он нащупал автоматический пистолет, который покоился у него в кобуре подмышкой.

      – Всё хорошо, – сказал я и открыл свою дверь, вышел из машины.

      Из переднего сидения автомобиля сенатора вышел внушительного вида мужчина в чёрном костюме и с наушником в ухе. Он открыл мне пассажирскую дверь. Я сел внутрь. Автомобиль не поехал, а остался стоять так же на средине дороги.

      – Уполномоченный, – Сенатор Корш протянул мне руку.

      – Сенатор, – мы обменялись крепким пожатием.

      – Фрэнк, – обратился сенатор к мужчине, который открывал для меня дверь, – не мог бы ты подождать на улице?

      Тот молча кивнул и вышел обратно.

      – Ты тоже, – более резко бросил сенатор водителю, тот немедля последовал примеру Фрэнка.

      – О чём же вы хотели со мной переговорить? – спросил я.

      – Конечно. Мистер Харрис, вы работаете над уникальными вещами, и вы отдаётесь своей работе полностью, потому что верите в её святость, её пользу и её результат. Это не лесть, а факты, которыми я располагаю, узнав о вас из своих источников.

      Я молчал. Сенатор продолжил.

      – И если вы с искренней верой в лучшее пытаетесь изменить жизнь людей, то не все разделяют ваших взглядов.

      – О чём вы, сенатор?

      – Вы работаете не сами. Многое в вашей работе зависит от людей, которые рядом.

      – Конкретнее,