Срубить дерево. Роберт Франклин Янг

бы стоила древесная тень, если бы в галактике вдруг обнаружился ее дефицит, и как бы ее продавали? Кубами, по температуре, по качеству?

      Доброе утро, мадам. Хочу предложить вам древесную тень. У нас имеются товары всех видов: ивовая, дубовая, яблоневая, кленовая, и это еще далеко не всё. Сегодня у меня спецпредложение: редчайшая тень, только что доставленная с Омикрона Кита-18. Глубокая, темная, освежающая – как раз то, что нужно после целого дня на солнце. Последняя в наличии! Вы думаете, что хорошо рабираетесь в тени, мадам, но такой вы еще ни разу не видели. В ней кружили прохладные ветры, в ней пели птицы, в ней резвились дриады…

      – Эй, Стронг! Берегись!

      Он всплыл, как ныряльщик из морской глубины. Ветвь, отрезанная неровно, накренилась к нему. Кора скрежетала о кору, «кровь» хлестала ручьем. Стронг хотел отскочить, но будто налившиеся свинцом ноги приросли к месту. Он мог лишь смотреть, как она приближается, и ждать, когда многотонная громада расплющит его в лепешку, смешав его кровь со своей.

      Он закрыл глаза. «Я убью тебя завтра», – сказала она. Веревка натянулась до отказа, приняв на себя полный вес груза, дерево содрогнулось, но смертельного удара не последовало. Стронг стоял, зажмурившись, и чувствовал, что время остановилось.

      – Стронг! Бога ради, уйди оттуда!

      Он решился снова открыть глаза. Ветвь в последний момент отклонилась обратно. Ноги ожили, и Стронг кое-как переполз на другую сторону. Дерево все еще содрогалось; чтобы удержаться в люльке, он цеплялся за кору. Когда шоковые волны затихли, он вернулся назад, где висела на веревке последняя ветвь.

      – С тебя достаточно, Стронг. Спускайся немедленно.

      Райт стоял, подбоченясь, и смотрел на него сердито. Место у лебедки занял Синее Небо, Зухр надевал страховочный пояс, ветвь опускалась вниз.

      Ну вот и всё, сказал себе Стронг. Почему он не чувствует облегчения – он ведь хотел прекратить это? Откинувшись назад в люльке, он посмотрел на свою работу: уродливые обрубки и лишившуюся тела вершину, невыносимо прекрасную. Скорее золотая, чем зеленая, больше похожая на женские волосы, чем на ветки и листья…

      – Стронг, слышишь меня? Спускайся!

      В эти золотые локоны теперь заберется Зухр, запустит в них свои лапы, изнасилует, уничтожит. Будь это Синее Небо, Стронг не беспокоился бы, но Зухр!

      Отрубленная ветвь уже легла наземь, веревка освободилась. Стронг смотал ее и повесил на плечо.

      – В последний раз говорю: слезай!

      – Иди к черту, Райт. Это мое дерево, – сказал Стронг и полез вверх.

      На первых ста футах Райт ругал его почем зря, но сменил гнев на милость, когда Стронг долез до середины ствола.

      – Ладно, Том, заканчивай с ним, раз уж начал. Зачем по веревке лезть, садись в лифт.

      – Пошел ты со своим лифтом.

      Он знал, что ведет себя неразумно, ну и плевать. Ему хотелось прикладывать усилия, хотелось испытать боль. Боль началась футов за двести от блока и стала довольно сильной у самой развилки, но