Поход Ивана-дурака за смыслом. Юрий Владимирович Тихонравов

как жизнь без смысла.

      Иван зачесался, показывая тяжкий ход мыслей.

      – Мне петух тут сказал, что мороженое не может быть смыслом, потому что смысл – это состояние. Или я в мороженом состоянии и буду смыслом?

      Тут Лихо-злосчастье зашевелило своими многочисленными культями и достало откуда из внутренностей сверкающий шарик шоколадного мороженого.

      – На-ка, попробуй – домашнее.

      – О, я как раз люблю шоколадное. – Взвизгнул Иван, тут же схватил шарик и стал его яростно облизывать. Когда же совсем слизал, Лихо-злосчастье спросило его с нескрываемым интересом.

      – Ну как, Иван, тебе моё мороженое?

      – Вкусно. Из чего ты тут его делаешь?

      – Знамо из чего – из говна?

      – Из какого говна? – насторожился Иван.

      – Знамо из какого – из собственного. Я ж говорю, домашнее. Не хватало ещё, чтоб я чьё-то чужое говно собирало.

      Иван замер в сомнениях, не понимая, смеются над ним образно или надо уже два пальца в рот засовывать.

      – Но на вкус же оно точно как мороженое.

      – Вот! Главное – это вкус. Переживание вкуса – это твоё состояние. А что вызывает этот вкус – дело уже десятое.

      – Не хочу я, что ради такого вкуса говно надо было есть.

      – Да? А если никакого другого способа не останется? Вот представь, исчезло во всей вселенной всякое мороженое, а чтобы вновь испытать его вкус, надо поесть чёртова говна.

      – Это, конечно, меня утешит – что вкус мороженого ещё где-то есть, но говна всё равно есть не буду.

      – А больше и не надо. Только если вкус мороженого и правда станет твоим смыслом, то будешь как миленький. Залезешь в самый ад, чтобы достать заветное говно.

      Иван окончательно застыл. Всё ему было не то чтобы непонятно, это дело привычное, но как-то странно. Если что-то не выглядит как говно, не пахнет как говно и на вкус не говно, а вовсе даже мороженое, то как оно может быть говном. И что теперь со всем этим делать.

      – Это всё оттого, – прочло Лихо-злосчастье мысли Ивана, написанные большими красными буквами на его лбу, – что ты пытаешься смысл как вещественную вещь представить. Но смысл не вещественная вещь. Он идея. Или даже необязательно идея, а что-то гораздо более смутное. Чувство. Вызывать это чувство могут разные вещественные вещи. Или даже оно может само собой приходить, вообще без вещества. Как сон или блажь.

      Иван немного отмер, но не окончательно, и стал хотя бы ковыряться в носу. Лихо-злосчастье смотрело на него со смесью раздражения и жалости.

      – Теперь иди, утомил ты меня. Тяжело с вами, дураками.

      Иван даже встрепенулся.

      – И что, даже не будешь меня никак мордовать?

      – Так я тебя говно жрать заставило, что ещё надо. Вали давай. Ищи дальше свой смысл.

      Лихо-злосчастье обиженно отвернулось, закрывшись всеми своими культями, а Иван побрёл дальше во тьму Тёмного леса.

      Самописная же грамота тем временем зафиксировала и передала в Центр, что смысл – это какое-то твоё состояние, которое ты можешь пережить или хотя