Женька, или Миражи за бугром. Владимир Ильич Купрашевич

и что? – не поняла Женя.

      – Я думаю это кислота, Это штучки специалистов по борьбе с наркотрафиком. Она может растворить оболочку контейнера Ему и дурно стало от этого.

      Женя с ужасом уставилась на Василия.

      – Что, наркотики в желудке у Будулая? И что, он теперь умрет?

      – Не знаю. Если не успеют промыть. Доза то, наверное не шуточная.

      – Ну и начало! Мечталось как-то по-другому.! Только перешагнули порог и уже под колпаком. Свободная Европа! И это сказка!

      Василий сжал кисть ее руки лежащую на его колене.

      – Сказка еще не началась, – прошептал он ей на ухо.

      – Ну и присказка уже как-то вперекосяк, – пробормотала Женя, но его слова ей понравились.

      То, что рядом родной человек, ее мужчина, и есть счастье, подумалось ей. Он ее непотопляемый плот и кусочек родины. И еще Жучок, их соотечественник. У них там, среди всего чужого, будет своя, маленькая страна… Вот там и будет их сказка. Мягко загудели двигатели, и самолет, вздрогнув, покатился на взлет.

      Бетонного полотна Мадридского аэропорта колеса Боинга коснулись в десять утра по местному времени. Солнце, несмотря на довольно раннее время уже грело вовсю.

      Когда их доставили к выходу с летного поля и предложили пройти за багажом в зал регистрации, Василий приостановился, и стал осматривать площадь.

      – Ты кого-то ищешь?

      – Будулая должна была встречать жена. По-моему, у того желтого форда с каблуком она и есть, рядом двое ребятишек. Наших цыган узнаешь везде …Подожди здесь.

      Василий быстро направился к загорелой женщине в цветастом длинном платье, которая оперлась о дверь машины и вглядывалась в толпу. Рядом с ее юбкой крутились двое детей, почти одинаковые по росту и, возможно, по возрасту.

      Женя проследила взглядом, как Василий приблизился к женщине, начал что-то говорить. Женя не была садомазохисткой и удовольствия от созерцания, как страдают люди, не испытывала. Она отвернулась и перевела взгляд на Жучка, который с любопытством озирался вокруг, время от времени вытягивал шею и принюхивался, отчего его голова опускалась ближе к горячему асфальту. Женя хотела что-то сказать своему другу, как истошный женский вскрик заставил ее вздрогнуть. Женщина, закрыв руками лицо, заголосила, выкрикивая какие-то слова, потом схватилась за голову…

      Наконец цыганка замолчала, горестно покачала головой и прикрикнула на детей, не обращавших внимания на страдания матери и ковыряющихся в ее сумке. Потом отвесила затрещину самому шустрому.

      Оставив горемычное семейство, Василий с Женей взяли такси и отправились в центр Мадрида. Над городом уже струились волны раскаленного воздуха, приводя в зрительное движение верхушки зданий, шпили, купола…

      Отель Женя попросила выбрать не слишком дорогой, и Василий уступил ее просьбам, но, уже войдя в холл, она с подозрением посмотрела на мужа. Тот поклялся, что есть и более дорогие. К тому же они здесь пробудут недолго. Неопределенный срок ее не вдохновил.