Все, что мы хотели. Эмили Гиффин

тридцать? Она же ещё школьница.

      – Ну да. Всем можно приходить домой в одиннадцать тридцать или позже. Кроме меня.

      Я не особенно этому поверил, но, тяжело вздохнув, сдался, давно привыкнув проигрывать.

      – Ладно. Но чтоб обе были у неё дома ровно в одиннадцать тридцать.

      – Спасибо, пап, – сказала она и у самых дверей послала мне воздушный поцелуй, как в детстве. Я сделал вид, что поймал его, и прижал ладонь к щеке – в её детстве я тоже так делал. Но она уже не видела меня. Она смотрела в телефон.

      Почему-то я вспоминал лишь этот воздушный поцелуй, когда вернулся домой в час тридцать, вынул из холодильника кружку, налил себе «Миллера» и подогрел позавчерашнего цыплёнка тетраццини[4]. Получив этот поцелуй, больше я за весь вечер не дождался от Лилы ничего – ни звонка, ни смс. Не то чтобы такое поведение было ей несвойственно, особенно когда я работал допоздна, но всё-таки я волновался. Хотя и не задумывался о чём-то трагичном, просто нервничал, что её кто-то совратил.

      Несколько минут спустя мобильник зазвонил. Лила. Чувствуя облегчение и вместе с тем по-прежнему беспокоясь, я спросил:

      – Всё хорошо?

      Повисла тишина, а потом я услышал голос её подружки:

      – Мистер Вольп, это Грейс.

      – Грейс? А где Лила? С ней всё в порядке? – Я внезапно запаниковал и зачем-то представил дочь в машине «Скорой помощи».

      – Да, да. Она здесь. Со мной. У меня дома.

      – Ей плохо? – Я не мог представить себе другой причины, по которой Лила сама не позвонила бы мне.

      – Нет. Ну… не в этом смысле.

      – В каком не в этом смысле, Грейс? Позови Лилу к телефону. Сейчас же.

      – Это… я не могу, мистер Вольп. Она не может… говорить…

      – Почему не может? – Нервничая всё больше, я встал и принялся расхаживать взад-вперёд по кухне.

      – Ну, это… – начала Грейс. – Она… немного того.

      Я остановился и стал натягивать ботинки.

      – Что происходит? Она что-то приняла?

      – Нет, мистер Вольп, Лила не употребляет наркотики, – сказала Грейс серьёзным тоном, который немного меня успокоил.

      – Твоя мама дома?

      – Ну, это… нет, мистер Вольп. Она ушла на благотворительный вечер… но скоро придёт. – Грейс продолжала болтать какую-то чушь о светской жизни своей мамаши, но я её оборвал:

      – Чёрт возьми, Грейс! Ты можешь объяснить мне, что происходит?

      – Ну, хорошо… Лила немного выпила… ну, то есть вот совсем немного… она выпила чуть-чуть вина и, ну, один коктейль… на вечеринке, куда мы пошли, когда доделали домашку. Она просто ничего не ела, думаю, вот поэтому и…

      – Она в сознании? – спросил я. Сердце бешено заколотилось при мысли, что Грейс болтает со мной, вместо того чтобы набрать 911.

      – Да, да. Она не в отключке. Просто… никак не придёт в себя, и я волнуюсь, и вот решила вам позвонить. Но честно, она не употребляет наркотики и даже обычно не пьёт… ну, насколько я знаю… но я просто отошла

4

Запеканка из курицы, вермишели, грибов и соуса, названная так в честь оперной певицы Луизы Тетраццини.