Конан и потомок Пха. Андрей Арсланович Мансуров

трёхфутовым кругом насыпь – чтоб издали её возможно было различить. Разровнял песок в полосе вокруг насыпи шириной с пару футов: так он всегда сможет понять – всё ли в порядке у его подопечного, и не приходил ли кто плотоядный или просто – любопытный к тому в «гости». Буркнул: «Ну вот. Теперь можешь расти и развиваться сколько душе угодно!»

      Однако радоваться рано: раз уж обещал несчастной матери, что присмотрит – вот и надо присмотреть за малышом вплоть до вылупления.

      Да и проследить, чтоб до воды отпрыск Нэйлы добрался без приключений!

      Лагерь Конан разбил в кустах у кромки пляжа: там, где кончался песочек, и начиналась трава и кусты. Растущие уже на вполне привычной глинистой почве. Деревьев здесь было мало, да и те какие-то корявенькие и низкорослые – видать, слишком тонок был слой почвы, наверняка только недавно наросшей на голых скалах.

      Правда, капитальный навес варвар сооружать не стал, логично рассудив, что стоит позднее лето, и ничего с ним не сделается, если он немного побудет под открытым небом. Дождей не шло уже недели две, и солнце, неизменно встававшее без единого признака того, что собирается нырнуть в гущу облаков, давало надежду на хорошую и ясную погоду. Тем лучше: неизвестно ведь, как на яйцо повлияет избыточная влага!

      Пару раз до наступления сумерек Конан раскапывал яйцо, чтоб убедиться, что не разместил его слишком глубоко, и от жары, как и от излишней влажности то не страдает.

      Но всё оказалось в порядке: уровень грунтовых вод проходил явно гораздо ниже, и окружающий яйцо песок оставался сырым только из-за того, что влага поднималась по капиллярам между песчинок. А сами песчинки даже в глубине ямы были вполне тёплыми: похоже, тёмно-коричневый песок кромки озера солнце нагревало очень даже прилично. А странный тёмный цвет они имели из-за того, что явно образовались из окружавших озеро скал.

      В первый день, остаток которого Конан провёл на одеяле, расстеленном в кустах, он просто отсыпался. Когда лучи заходящего солнца стали бить ему в глаза, он повесил на ближайший куст свой плащ: заворачиваться в шерстяное огромное полотнище необходимости не было, поскольку в лощине с озером оказалось вполне тепло: словно в некоем природном парнике. К счастью, здесь почти не водились и комары: очевидно, им нечем было тут поживиться. Здесь даже ветер не свирепствовал, как обычно бывало в продуваемых насквозь горных лощинах. Да и правильно: горы закрывали Баскунчук с трёх сторон.

      Проснулся киммериец уже в сумерках. Подумал, стоит ли в третий раз раскапывать яйцо. Но решил этого не делать: Нэйла в любом случае не стала бы так поступать, поскольку, как и все другие, пусть и не столь крупные, самки морских черепах, никогда бы больше к малышу не вернулась, даже если б осталась жива. И единственное, за чем должен теперь последить Конан – так это за тем, чтоб никто из мелких хищников или обитателей побережья не откопал его подопечного.

      Чтоб съесть.

      Эта мысль навела Конана на ощущение пустоты в желудке.

      Вот