Паруса смерти. Михаил Попов

побери, надо что-то делать! – сказал Ферре, но по голосу было ясно, что он не знает, что именно.

      – Да, – согласился ле Пикар, поглядывая на корсаров, которые все более тесным кольцом собирались вокруг пленных испанцев.

      Ибервиль прищурил свой единственный глаз.

      В этот момент палуба едва заметно дрогнула: вода продавила одну из трюмных перегородок, и крен на нос заметно увеличился. Кусок уже надломленной реи рухнул вниз, сокрушив часть изрешеченного фальшборта.

      Крики, доносившиеся из каюты, стали немного глуше и почти полностью перестали напоминать человеческие.

      – Надо бы сказать капитану, что у нас почти не осталось времени, – буркнул ле Пикар, продолжая ощупывать красную розу. – Как бы ни была велика его страсть к женскому полу, вряд ли стоит из-за нее идти ко дну.

      – Может быть, спустить шлюпки? – неуверенно сказал Ферре.

      – Зачем? – удивился Воклен.

      – Побросаем туда испанцев – и пусть катятся к дьяволу.

      Палуба опять дрогнула, как будто судорога пробежала по шкуре громадного животного.

      Воклен улыбнулся и пожал плечами:

      – Приказывай, пусть спускают.

      Чувствовалось, что он не считает это решение правильным, но не хочет принимать на себя ответственность за принятие другого.

      Уже приготовившиеся к неизбежной гибели подданные католического короля, узнав, что им предоставляется шанс на спасение, проявили чудеса расторопности, буквально через несколько минут три сохранившие относительную плавучесть шлюпки покачивались на волнах. В них градом сыпались с накренившегося борта пленники. Никто и не подумал предоставить им веревочные лестницы, они ломали ноги, барахтались в воде, цеплялись исцарапанными руками за дырявые борта, но были при этом счастливы.

      – Пожалуй, нам тоже пора отправляться, – сказал Ибервиль.

      По его команде часть корсаров начала грузиться в шлюпки с борта «Мести».

      Вскоре на палубе гибнущего галиона остались лишь Воклен, Ибервиль и Ферре.

      – Еще несколько минут – и у нас появится шанс отправиться на дно с этой испанской развалиной, – напряженно усмехнулся последний.

      – Ненасытный, – пробормотал Ибервиль.

      Бывший сборщик налогов был спокойнее других, он слишком хорошо знал капитана и был уверен, что у него нет желания погибать именно сегодня.

      И он оказался прав.

      Когда галион потрясали последние предсмертные судороги, когда вода вокруг него сделалась сладкой от растворяющегося сахара и большинство корсарских шлюпок отошло от предполагаемого места водяной воронки примерно на полукабельтов, из дверей кормовой каюты появился Олоннэ. Выглядел он довольно странно. Одежда его несла на себе следы бурного любовного приключения, и это было как раз неудивительно, зато окровавленная сабля в руках могла бы озадачить человека, не слишком хорошо знакомого с привычками капитана.

      – Ну, слава