Оружейник. Книга четвертая. Приговор судьи. Олег Шовкуненко

вообще потерял человеческий облик, раз встал на четвереньки. А вместе с обликом и разум.

      – Куда это ты клонишь?

      – Похоже, тот первый выскочил из люка и гасал тут по всей округе как в жопу раненый. А этот нет. Этот куда-то шел, целенаправленно шел.

      – Думаешь? – я поглядел на уходящую в туман цепочку следов.

      – Уверен. Ведь именно он довел нас сюда… на эту, блин, улицу красных фонарей.

      – Фонарей? – по слуху сразу резануло множественное число.

      – Вон там еще несколько, – Андрюха указал вперед.

      Я пригляделся и действительно смог разглядеть легкое, едва заметное покраснение на теле тумана. Оно тянулось вдоль земли и напоминало мясную прослойку в гигантском куске старого, уже слегка пожелтевшего сала, которым в былые времена так любили приторговывать украинские гастарбайтеры.

      – Мы оказались там, где вошли? – я перевел взгляд на Лешего и, не дожидаясь его ответа, выдвинул свою собственную гипотезу: – Там Земля, дом. Этот человек просто хотел вернуться!

      – Чего тут гадать? Идем, посмотрим, – в тоне подполковника ФСБ не слышалось и намека на согласие.

      По мере приближения к красной границе туман все редел. Это было чертовски приятно – прозреть, из беспомощного близорукого слепца вновь превратиться в нормального, полноценного человека, который способен заранее разглядеть врага, а затем вогнать в него полдюжины разогретых кусков стали. Однако пока ничего подобного нам делать не требовалось. Странным образом враги куда-то запропали. Все, что открывалось взгляду, так это вереница горящих высоко над землей красных огней.

      – Срань господня! – прокомментировал увиденное Леший. – Совсем не то, что было на входе в туман.

      «Не то», это было мягко сказано. Из тумана выступили какие-то диковинные металлические конструкции, своим видом напоминающие то ли рухнувшие с небес космические города, то ли занесенные пылью скелеты исполинских доисторических чудовищ.

      Подумав о монстрах, я сразу вспомнил одну читанную еще до войны книжонку. В ней после «веселого» термоядерного междусобойчика выживший народ переселился в метро, на поверхность выбирался крайне редко, да и то в полной химзащите. Так вот автор этой истории просто обожал величать московские многоэтажки циклопическими. Я тогда читал и все думал, почему циклопические? Глаз он что ли у них разглядел? Циклоп-то потому и циклоп, что одноглазый. Зато здесь и сейчас определение «циклопический» подошло бы как нельзя лучше. Этих самых циклопов впереди было полным полно. Они выстроились длинной, можно сказать бесконечной шеренгой и все как один наблюдали за нами своими кровожадными кроваво-красными глазищами.

      – Да уж, – протянул я, ежась под этими холодными ненавидящими взглядами. – Выходит, ошибочка вышла. Там впереди вовсе не Земля.

      – Так куда же шел этот… – Загребельный осекся, так и не договорив. – Гляди! Вон он! – Произнося это, подполковник протянул руку и указал на небольшой темный холмик, расположившийся как раз у первой линии пугающих