Умри вовремя. Валерий Васильевич Шестаков

ложились на ковер.

      –Можешь переезжать ко мне,– появляясь с двумя дымящимися чашечками, продолжал Гэмфри. – Я же знаю, что у тебя пусто и кондиционер не работает. Марта может убирать и готовить тебе и здесь. Заодно и присмотр будет за моим гнездышком. Я-то до окончательной постройки Ковчега не часто смогу бывать дома. Кстати, у меня большой запас коньяка, взгляни,– он открыл дверцу бара. – Давай-ка по стаканчику. Вот шоколад. Да, так что случилось? Я же чувствую. Ты сам не свой!

      Полю было что сказать. Но только появившись у Гэмфри он понял, что никто не сможет оправдать его поведение на катере. Он должен был вмешаться. Должен был остановить массовое убийство. А вместо этого лишь трусливо оправдывал собственное поведение. И он решил вообще не упоминать о происшедшем, как бы ни хотелось излить перед добрым стариком душу.

      –Скажите,– начал Поль напряженным голосом, лихорадочно ища другую тему для разговора – почему у вас нет семьи? Может, этот вопрос бестактен, тогда я прошу…

      –Нет-нет,– добродушно махнул рукою Гэмфри, крякая и закусывая плиткой,– кто только не задавал мне этот вопрос. Был я однажды женат. Совсем молодым. И так мне хотелось детей. Жили мы вначале, мягко сказать, не очень богато. Я учился, перебивался случайными заработками. И вот жена, и, особенно, её скаредная мамаша, стали мне напевать, что нечего, мол, плодить нищету. Можно было подумать, что их самих в свое время родили от избытка. И все прошедшие века на Земле был рай, и лишь благодаря этому человечество выжило. Так прошло несколько лет. Уже и достаток пришел, а из-за их эгоизма, нежелания чем-то поступиться ради ребенка…. Короче я ушел от жены, и ни разу не пожалел об этом. Потому что смысла жить вместе не было никакого. Лишь недавно узнал случайно, что бывшая жена живет в пансионате для престарелых. Где же еще жить бездетной, никому не нужной эгоистке? А у меня вторично жениться не получилось, а потом привык. Да и жизнь такая, вся в разъездах. Тебя-то почему начало волновать это? Уж не влюбился ли?

      –Нет,– обреченно вздохнул Поль. – Только вы напрасно о жене…

      – Что напрасно? – не понял Гэмфри. Он смотрел заинтересованно, хотя ясно было, что все отшумело, и ему осталось лишь щериться испорченными зубами, и блистать желтоватыми белками глаз.

      –Напрасно думаете, что это они только из жадности не хотели ребенка.

      –А из-за чего же еще? Ведь многие женщины рассматривают теперь ребенка только как обузу. В квартире ему делать нечего. В старости её поддерживают не дети, а подачки в виде пенсии, да дома для стариков. Так для чего вообще ребенок нужен? Пользы то никакой! А затраты! Однажды мне пришлось быть на пышных похоронах единственного трагически погибшего сына моего очень богатого товарища. Я брел с кладбища за согбенными спинами безутешных родителей и вместо сочувствия чувствовал злость. Ну почему они, такие богатые, здоровые не родили в свое время двух-трех детей. Потеряв одного, они бы пережили трагедию, но не крах, не полную потерю смысла. За внешней стороной повседневной, привычной, кажущейся вечной жизни они забыли о том, что человек смертен. Более того, внезапно смертен. И обычный эгоизм сделал