Рожденные на волнах. Под сенью Благодати. Вольф Белов

голову и взглянул на рыбака:

      – Ты слепо веруешь в истину Благодати?

      – Не понимаю тебя, господин Смирд, – насторожился рыбак.

      – Сколько ты жертвуешь на благо церкви от того, что добываешь своим трудом? – поинтересовался воин.

      – Как и все, ровно половину.

      – И ты не чувствуешь себя ущемленным?

      – Но ведь святая церковь заботится обо всех нас, а благословленные ею рыцари лордов-охранителей оберегают нас от врагов. Ты сам служишь церкви в армии лорда.

      – Верно, – кивнул Смирд. – Только о моей семье святые братья не очень-то позаботились.

      Рыбак поежился:

      – Прости, господин Смирд, но твои речи…

      – Греховны и богохульны? – Рыцарь смерил собеседника пристальным взглядом. – Ты должен сообщить об этом святым братьям, не так ли?

      Рыбак тяжело вздохнул, опустив глаза:

      – Храни тебя Создатель, благородный рыцарь. Ты достойный человек, я очень сочувствую твоей беде и понимаю тебя. Не мне судить тебя.

      – Мне сказали, что мою дочь забрали святые братья. Это так?

      Рыбак кивнул:

      – Да, святая церковь всех сирот принимает под свою опеку.

      Смирд тряхнул головой, отбросив назад длинные волосы, надел шлем и хлопнул рыбака по плечу.

      – Богатого тебе улова. Прощай.

      По тропинке, петлявшей среди скал, Смирд зашагал прочь от берега.

      – Да пребудет с тобой Благодать, благородный рыцарь, – напутствовал его рыбак, провожая взглядом.

      Алагара встретила Смирда подавляющей мрачностью своих серых каменных стен. Узкие извилистые улочки порой напоминали горные ущелья из-за теснившихся по обе стороны громадных строений, больше похожих на крепостные бастионы. Возведенный столетия назад морскими рыцарями город представлял собой единую укрепленную цитадель, где каждое жилище являлось замком, вплетавшимся своими стенами и башнями в нагромождение таких же серых крепостей. От каменных глыб веяло холодом и сыростью – большее время года этот северный остров окутывали туманы, и жителям редко удавалось погреться в лучах солнца.

      Очередной поворот вывел Смирда к высокому зданию. По виду оно ничем не отличалось от всех прочих строений, такое же мрачное и неприступное. Над распахнутой дубовой дверью в камне был высечен символ – ладонь в полукружье. Этот знак символизировал собою ладонь самого Создателя, осеняющую мир Благодатью. Точно такой же символ носили на своих плащах морские рыцари и солдаты наемники, посвятившие свои клинки служению на благо святой церкви.

      Смирд вошел в пустой молельный зал обители. Тысячи свечей в бронзовых подсвечниках, что стояли в зеркальных нишах стен, освещали все помещение и в то же время слепили глаза, не позволяя толком увидеть даже то, что происходит в трех шагах. В медных чашах курились благовония, наполняя зал призрачной дымкой.

      Из света неслышно возникла фигура священника в плаще. Низко надвинутый глубокий капюшон почти полностью скрывал его лицо. Святые братья редко появлялись перед последователями