Путь к Порогу. Роман Злотников

в городе – ясно понял он в ту же минуту. Вроде зарева нигде не было видно и запаха гари не чувствовалось, но жуткое ощущение большой опасности, какое бывает, когда наблюдаешь бушующий пожар, разгоралось с каждой минутой. Кай недоуменно посмотрел на огра. Ххар снова зарычал и затоптался на одном месте. Потом вдруг опустил лапищу и снял с пояса боевой топор.

      И тотчас гулко загудел городской набат.

      Это могло означать только одно – налет.

* * *

      Сам по себе налет не нес большой опасности. Обычное дело: кто-то из сиятельных особ, обитающих неподалеку, вдруг решил, что ему неохота выплачивать жалованье своим воинам, они ведь воины – вот и пусть добывают золото мечом. Так уж повелось в королевстве Гаэлон, да и во всех других королевствах: дворяне, владения которых соседствуют, общаются между собой отнюдь не посредством дружеских визитов, а наоборот: норовят грызануть друг друга. Наверное, оттого, что внешних врагов у Гаэлона нет, не с кем королевству тягаться, а оружие не должно ржаветь, и сиятельные брюхи не должны затягиваться жиром. И государь в подобные распри никогда не вмешивается. Потому как не полагается. Не по законам Гаэлона, а по рыцарскому кодексу, который, между прочим, превыше всяких законов.

      О подобных пунктах рыцарского кодекса Кай никогда не задумывался. Он четко знал одно: случись налет, где бы мальчик в тот момент ни оказался, он должен немедленно мчаться домой и вместе с матушкой прятаться в погреб. Налет редко когда продолжается больше нескольких часов, и вряд ли налетчики за это время решат покуситься на их домик, совсем не выглядящий так, будто в нем живут состоятельные люди. Другое дело – дом рыбника Харла или кого-нибудь еще из городских богачей.

      Знал Кай и еще кое-что: матушка ни за что не пойдет в погреб без него. Она будет искать его по всему городу, пока не найдет. А молодым женщинам на улицах во время налета показываться ни в ком случае не стоит – на этот счет немало поганых историй ходило. Да и детям, особенно девочкам,– тоже. Об этом также часто предупреждали.

* * *

      Поэтому, когда ночное небо раскатилось и лопнуло набатным громом и губы Кая прошептали: «Налет», в голове мальчика запрыгало одно слово – «матушка».

      Не думая больше ни о чем, он рванул по улице обратно к дому, а следом за ним покатилась раздувшаяся ватным шаром пугающая тишина. Только выли, шмыгая тут и там, ошалелые собаки, небо стонало городским набатом, да изредка где-нибудь близко вспыхивал чей-то обезумевший вопль, и железным горохом по мостовой то тише, то громче стучали копыта коней налетчиков. Деревянный меч колотил Кая по ногам, но некогда было отцепить и выбросить бесполезное теперь оружие.

      Вот вылетели из-за угла и пронеслись мимо трое всадников с развевающимися черными плащами за спинами, пронеслись, едва не затоптав Кая,– и затоптали бы, как мышонка, если б он не прижался к стене случайного дома. У одного из всадников в руках был факел. Пламя развевалось, словно флаг, и длинным шлейфом летели искры вслед за лохматыми языками.

      Только тогда мальчишка догадался нырнуть