Больше, чем страсть. Джо Мария де Джойя

Кейнвуд! – пророкотал он. – Доброе утро, милорд!

      Джеффри выгнул бровь.

      – Доброе утро, Кингсли. – Он опустился на стул возле стола Томаса. – Я хотел проинформировать вас о том, что через несколько дней Мэри присоединится к нам в Кейнвуде. Она будет горничной Ребекки.

      Томас с готовностью закивал, усаживаясь напротив него.

      – Хорошо-хорошо. Что угодно для моей дочери. – Его глаза сузились. – Она этого заслуживает, не правда ли?

      Глаза Джеффри тоже сузились; он наклонился вперед.

      – К чему это вы клоните?

      Томас вновь встал, сложив руки на обширном животе. Трактирщик выглядел самоуверенным.

      – Как вам известно, доктор Саймон собирался заплатить за то, чтобы жениться на Ребекке.

      – Да, – тихо ответил Джеффри.

      – Мне кажется, что вы, как граф, могли бы заплатить больше.

      Джеффри тоже встал:

      – Вам не удастся продать мне свою дочь, Кингсли. Я женился на Ребекке, потому что хотел этого. И она вышла за меня по той же причине.

      Томас гаденько захихикал:

      – Она вышла за вас, потому что вы затащили ее в постель.

      Джеффри сжал кулаки:

      – Не смейте говорить о моей жене в подобном тоне!

      Но Томас продолжал:

      – Вашими стараниями девчонка была испорчена, а мои планы на нее разрушены. Думаю, я должен получить компенсацию.

      – Поверить не могу в вашу наглость и безразличие к собственной дочери. Я не удостою ответом подобное предложение. Ребекка стоит больше, чем когда-либо сможет заплатить любой мужчина на свете. Жаль, что вам не суждено этого понять.

      Он развернулся, собираясь уходить, однако Томас вновь заговорил, и его слова заставили Джеффри замереть на месте. У него внутри похолодело.

      – Вам лучше приглядывать за ней, Кейн, иначе девчонка может стать такой же, как ее мать.

      Джеффри медленно повернулся к нему:

      – Я вас не понимаю.

      Томас скривил губы:

      – Ее мать была обычной потаскухой.

      – Что?

      – Я заботился о Ребекке как мог. Делал все, что было в моих силах, чтобы не позволять мужчинам заглядывать ей под юбки. Поздравляю вас с тем, что теперь это ваша забота. Забирайте ее. Забирайте – и помните мои слова!

      Кулак Джеффри врезался Томасу в лицо, и тот неуклюже рухнул в кресло. Не сказав больше ни слова, граф вышел из кабинета.

      И как только человек может относиться к собственной дочери с таким презрением? «Девчонка может стать такой же, как ее мать», – сказал он. Будет ли Бекка изменять ему? Нет, он не позволит ей стать такой же, как Патрисия.

      А если какой-нибудь мужчина посмеет дотронуться до нее, он, Джеффри, его убьет.

      К тому моменту, когда граф дошел до комнаты Ребекки, он уже успокоился. Слуги унесли несколько ее кофров к карете, ожидавшей у входа в трактир. Он остался наедине с женой.

      Прижав ее к себе, Джеффри коснулся губами ее волос:

      – Ах, Бекка…

      Покачав головой, он отстранился и взял ее за руку.

      – Нам пора, милая.

      Когда они вышли из трактира, Томас уже стоял на подъездной