Нефритовые четки. Борис Акунин

спасло вас от верной смерти, если не обладание четками Старца? Ну почему, почему они достались равнодушному профану, а не мне!

      – Потому, ваше сиятельство, – строго сказал на это надворный советник, задетый «профаном», – что вы не усвоили из легенды главное. Четки Те Гуанцзы не идут в руки того, кто обладает злым сердцем. Боюсь, что в своем монастыре тайну бытия вы все-таки не постигли – чрезмерно увлеклись ломкой бамбука.

      За темными окнами раздался грохот подъехавшей кареты, хлопнула дверца.

      – А вот и следователь пожаловали, – объявил околоточный, поднимаясь.

      Вошел сухопарый господин в пенсне, с желчным заспанным лицом – Сергей Сергеевич Лемке из ведомства окружного прокурора. Поздоровался с Эрастом Петровичем за руку, задержанному поклонился, околоточному надзирателю кивнул.

      – Куда? – спросил Фандорин. – В Малую губернскую?

      – Нет, – подавил зевок Сергей Сергеевич. – Там все дворянские камеры заняты. Отвезу на Крутицкую гауптвахту. Там и допросим. Поедете?

      – С вашего позволения чуть позже, – ответил чиновник особых поручений. – Картина п-преступления полностью установлена. Совершите пока формальности. Я скоро буду.

      Двое стражников, прибывших со следователем, повели задержанного к выходу.

      У порога граф остановился, обернулся к Фандорину и умоляющим голосом спросил:

      – Вы дадите мне еще хотя бы раз посмотреть на них?

      Стражник слегка подтолкнул арестанта в спину.

      – А все же жаль. Такой ученый человек и на каторгу, – пожалел убийцу Макар Нилович, когда тюремная карета отъехала.

      – Какая там каторга, – утешил его Фандорин. – Разве вы не видите, что он совершенно безумен? Льва Аристарховича ожидает тюремная больница, отделение для б-буйнопомешанных.

      Небаба уселся писать рапорт приставу о раскрытии убийства и поимке душегуба. Пыхтел, яростно скрипел пером, беспрестанно вытирал платком малиновый лоб – в общем, был занят делом. А вот чиновник особых поручений расхаживал по унылому кабинету безо всякого видимого смысла. Вздыхал, нервно пощелкивал пальцами, вглядывался через окно в темноту, один раз даже открыл дверь, как бы намереваясь уйти, но околоточный, подняв голову от писанины, отсоветовал:

      – Ночь темная, ни беса не видно. Разминетесь. Придет ваш азиат, никуда не денется.

      Маса явился только через час.

      – Ну что? – нетерпеливо спросил Фандорин. – Почему так долго? Все нашел?

      – Двадцачь пячь, – гордо ответил слуга. – Один кругренький в ружу упара.

      Локти и коленки у него и в самом деле были мокрыми и грязными.

      – Завтра же нанижешь на д-двойную нить, – велел Эраст Петрович. – А эту дрянь, катушку товарищества «Пузыревъ», выкинь к черту. Нет, ты вот что, дай-ка бусины сюда. Я сам их нанижу.

      Поймав удивленный взгляд околоточного, Фандорин не без смущения объяснил:

      – Что я дважды спасся благодаря им – совпадение.