Паук на ниточке. Лада Кутузова

ничуть не обиделся и обратился к Арине:

      – Арина, а вы боитесь смерти?

      Она на мгновение опешила:

      – А с чего вдруг такой вопрос?

      – Да мы тут с Владимиром Сергеевичем размышляли: все ли боятся своего конца? Или можно перебороть свой страх?

      – Думаю, люди боятся не смерти, а неизвестности. Если бы точно знать, что после физической кончины будет другая жизнь, на новом уровне, то никто бы и не заморачивался, – задумалась Арина.

      – Ну, точно вам никто не скажет. Чтобы узнать точно, надо для начала умереть, – насмешливо прищурился Вова. – Безусловная вера – панацея только для очень верующего человека.

      – Еще зависит, насколько ожидаема эта смерть, – продолжала рассуждать Арина. – Если человек долго угасает, то ему становится все равно. Я помню, когда в реанимации после операции лежала, мне было абсолютно наплевать на все, хотелось закрыть глаза и плыть по течению. Думаю, если бы мне тогда сказали, что умру, меня бы это совсем не напугало.

      – Опять допущения, – дернул плечом Вова. – Вот представьте: вы здоровая, молодая женщина, у вас все впереди, и вдруг вам ставят смертельный диагноз.

      – У меня была бы истерика, – честно призналась Арина, – я бы испугалась, и мне было бы обидно: почему именно я?

      – Люди, может, вы заткнетесь на эту тему? – Марго чуть ли не с ненавистью смотрела на Вову. Потом она достала из портсигара тонкую сигарету и попыталась прикурить.

      – Ты, что, офонарела? На улице кури, нечего в машине дымить, – дернулся Костя.

      Сильно пожилой водитель («Петр Петрович», – вспомнила Арина) притормозил около бордюра. Марго вышла из автомобиля, не обращая внимание на проезжающие мимо машины. Она курила, облокотившись на лоснящийся бок автомобиля, сильно затягиваясь. Пару раз проезжавшие водители сигналили ей, но Марго не реагировала.

      – Вы на нее внимания не обращайте, – посоветовал Арине Вова, – у нее в последнее время с нервами совершеннейшая беда.

      Они продолжили путь. Собравшись с мыслями, Арина возобновила прерванный разговор:

      – Мне кажется, иногда за другого человека боишься больше, чем за себя. Причем страхом животным, иррациональным.

      – Интересно… – протянул Вова. – А вы бы могли умереть за другого человека?

      – Смогла бы.

      На мгновение в машине повисла тишина.

      – И кто этот счастливчик?

      – Сын.

      – А-а-а. Сын – понятно, – Вова мял подбородок, – а вот за любимого человека вы бы отдали жизнь?

      – Это было давно.

      – Ну-на-до-же! – с издевкой, по слогам процедила Марго. – Какое благородство, тем более что проверить никто не может.

      – Ты бы помолчала, – ласково обратился Вова к ней, – мы-то твою благородную натуру уже хорошо изучили.

      И перевел взгляд на Арину:

      – А теперь нет?

      – Теперь – нет. Все, выдохлась.

      Машина плавно подъехала к подземному переходу, увенчанного буквой «М». Вова не спешил выпускать Арину.

      – Вот