Икарус. Александр Харыбин

его ко второму эшелону за людьми. В этот момент ко мне подошёл лейтенант, которого я послал напасть на противника с тыла. Видно было, что он до конца ещё не отошёл от боя: глаза на раскрасневшемся лице лихорадочно блестели, рука постоянно смахивала несуществующий пот со лба.

      – Сеньор лейтенант, противник уничтожен – доложил он, слегка заикаясь от возбуждения.

      Конечно, направляя его в обход с тыла, я рисковал. Если бы противник был опытнее и выставил охранение, исход мог быть совсем иным. Но я рассчитывал, что обычные бандиты и налётчики не воюют по уставам. И оказался прав.

      – Молодец, лейтенант – я постарался одобрительно улыбнуться, но получилось это с трудом: беспокоило тяжёлое ранение капитана – Потери есть?

      – Так точно, потери уточняются, но предварительно около десятка убитых и тяжелораненых.

      Да, потери немалые, а после уточнения могут оказаться ещё выше. Чёрт, где там мой боец с людьми?

      – Выносите тяжелораненых наружу – приказал я капралу, всё так же стоящему рядом и ждущему распоряжений.

      Наконец, увидел бегущих ко мне людей. Сказал им, чтобы помогали выносить раненых и тащить их в санитарный вагон. Я хотел спросить капрала, в каком вагоне находится капитан, но тот уже исчез. Вокруг эшелона началась обычная в подобных ситуациях суета. Из состава выносили раненых. Я распорядился, чтобы выставили охранение, и направился вдоль поезда.

      – Сеньор лейтенант – окликнули меня сзади. Я обернулся и увидел двух бойцов с носилками. На носилках лежал человек, с ног до головы обмотанный бинтами.

      – Сеньор капитан вас просит – сказал один из бойцов.

      Я подошёл к носилкам и едва узнал капитана в лежащем человеке. Голова была забинтована, оставляя только мертвенно бледное лицо. Впалые глаза приоткрылись и вопросительно смотрели на меня. Пальцы правой руки чуть шевельнулись. Я понял, что он делает знак подойти.

      – Орсолини – прошептал он, когда я наклонился – Что с конвоем?

      – Противник уничтожен, опорный пункт отбит, потери уточняем – чётко отрапортовал я.

      – Сандро, я всегда знал, что ты настоящий солдат – слабым хриплым голосом ответил капитан. Услышав из его уст своё имя, я на миг потерял дар речи. У меня всегда была уверенность в том, что он вообще не знает, как меня зовут.

      – Командуй – тем временем, всё так же еле слышно проговорил он – Доведи конвой до места. Ты видишь – я всё.

      – Сеньор капитан, вы обязательно поправитесь. Я буду счастлив служить под вашим командованием – было невыносимо больно видеть в подобном состоянии этого совсем недавно такого сильного человека. Так больно, что на глаза навернулись слёзы. Он слегка приподнял руку, будто хотел отдать честь. Я выпрямился и приложил руку к виску.

      Капитана унесли. Ко мне подошёл врач из санитарного вагона.

      – Плох он – тихо произнёс доктор – У него ожоги больше пятидесяти процентов и несколько пулевых и осколочных ранений. Одно очень опасное в живот.

      – Какие у него шансы? – спросил я.

      – Скажем