Жизнь графа Дмитрия Милютина. Виктор Петелин

на том, чтобы была составлена «Записка о разработке географической терминологии». Собрали комиссию, куда вошли, кроме Ханыкова, Дмитрий Милютин, Константин Веселовский, Виктор Порошин. Записка была составлена, отредактирована и даже подписана Дмитрием Милютиным, но наступило лето, собрания прекратились…

      «Работа затянулась, и, как обыкновенно бывает у нас, русских, после горячего, страстного приступа первый пыл скоро остыл, мало-помалу дело заглохло и потом совсем позабыто» – так завершил эту историю Милютин.

      Глава 6

      ЗАПАДНИКИ И СЛАВЯНОФИЛЫ

      Дмитрий Милютин все глубже погружался в жизнь Петербурга. При этом военные дела шли своим чередом, он обновил курс лекций, следил за новинками в области вооружений в западных странах, особенно во Франции, Пруссии и Великобритании, читал корреспонденции военных журналистов, на которые в министерстве мало обращали внимание, но профессор Милютин их приобщал к своим лекциям.

      Его захватил журнал «Отечественные записки», где он напечатал свои первые статьи-очерки… Сколько новых имен появилось в журнале за эти годы… Белинский, Герцен, Гончаров… А первые номера журнала «Современник» в новой редакции под руководством известного литературного деятеля профессора Александра Васильевича Никитенко, бывшего крепостного, выкупленного из крепости аристократами-благодетелями? Что-то прочитано, что-то пересказано друзьями и коллегами, что-то возникло как дружеский обмен мнениями в интимном кружке, но все это наслаивалось одно на другое, давая общую картину общественной, идеологической, литературной жизни. А цензура по-прежнему властвует над всеми журналами, книгами, сборниками. Недавно Милютину рассказали о некоторых стихотворениях в «Северной пчеле», опубликованных графиней Ростопчиной, особенно поразила собеседника баллада «Насильный брак», о совместной жизни героини баллады с мужем, который якобы насильно овладел ею, поэтому она ничего не видит плохого в том, что не любит его, изменяет ему. Сначала удивлялись графине, что она столь откровенно поведала о своей интимной жизни. Но оказалось все просто: нелюбимый муж Барон – это Россия, а оскорбленная жена – это Польша. И смысл совершенно ясен для читающих: Барон упрекает свою жену: «Ее я призрел сиротою, И разоренной взял ее, И дал державною рукою Ей покровительство мое…» Николай Первый также понял смысл баллады и приказал своему генерал-адъютанту и шефу жандармов графу Алексею Федоровичу Орлову (1788–1861) серьезно наказать Булгарина за публикацию этой баллады. Граф Орлов понял свою миссию слишком прямолинейно: взял Булгарина за ухо и поставил у печки на колени и продержал его так больше часа (Русская старина. 1886. № 10. С. 79–80). Император одобрил эту форму наказания, а графине Ростопчиной «с гневом» отказал в приеме во дворце.

      Привлек внимание Александр Иванович Герцен (1812–1870), который одну за другой печатал в «Отечественных записках» статьи под названием «Дилетантизм в науке», первая из них – «О дилетантизме