Тюрьма для тысячи кукол. Елена Донцова

богу, пока не уволили.

      – Люба, ты что, не понимаешь, как это опасно? – горячо заговорил, почти закричал шепотом отец. – А если этот бандит тебя назначит виноватой за пропажу денег? Ему ведь законы не писаны! Слушай, не играй с огнем – позвони завтра и скажи, что увольняешься.

      – Ох нет, не получится, Гриша, – после короткой паузы отозвалась мать. – Если я завтра вечером не появлюсь на работе, то, пожалуй, и впрямь окажусь виноватой. Мартов еще и конвой за мной на дом пришлет! Но ты не переживай. Хозяин хоть со странностями, но все-таки не идиот, и прекрасно знает, кто мог взять деньги из сейфа, а кто – нет. Думаю, все это попытки выпустить пар, не более того.

      Отец помолчал немного, потом спросил:

      – А ты ведь знаешь, Люба, кто взял эти деньги, да?

      – Скажем так: не знаю, но подозреваю на девяносто процентов, – с легким смешком ответила мать.

      – Нужно было сказать…

      – Вот уж никогда доносчицей не была! – вроде как обиделась мать. – Да и как можно донести на человека, которому я в общем-то от души сочувствую…

      Больше Лада ничего не услышала: родители переместились на кухню. Да и не очень-то ее заинтересовал разговор о каких-то там деньгах.

      Успокоенная, что мать дома, она свернулась калачиком и моментально уснула.

      Воскресный день прошел как обычно. Вот только Лада слегка простудилась, и мать, уходя около девяти часов вечера на работу, уговорила ее лечь в постель, накрыла поверх одеяла теплым пледом и на прощание, тревожно вздыхая, несколько раз коснулась ее лба прохладными мягкими губами. Уже засыпая, Лада слышала, как тихонько закрылась входная дверь. Больше Лада никогда не видела свою мать живой.

      Она все-таки разболелась всерьез и поэтому всю неделю не ходила в детский сад. Мишеньку по такому случаю тоже не водили. А однажды ближе к обеду раздался телефонный звонок.

      Отец, молча выслушав сообщение, побелел лицом и начал быстро собираться. Через пять минут он покинул квартиру, бросив напоследок старшему сыну:

      – Не знаю, когда вернусь. Смотри за младшими.

      Но стоило захлопнуться двери, как Артем вскочил, набросил куртку и торопливой скороговоркой проинструктировал сестренку:

      – Смотри за братом и за собой. Мне нужно… в общем, я пошел. Не знаю, когда вернусь. – И тоже исчез.

      Лада, застыв на краешке кровати, молча наблюдала, как убывает ее семейство. Сердце так и ходило ходуном в груди. Изумленный Миша испуганно жался к сестре.

      Отец и брат вернулись поздней ночью, когда Мишенька уже спал, вдоволь нарыдавшись и измучив сестру вопросами, куда все подевались и почему их оставили одних. А сама Лада сидела в прихожей на стульчике, чтобы сразу продемонстрировать близким всю степень своего страдания и обиды. Но отец и внимания не обратил на ее печальное личико, только спросил без всякого выражения, скидывая ботинки:

      – Почему не спишь? Тема, уложи ее. – И ушел на кухню.

      Брат потащил упирающуюся девочку в детскую.

      – Где это вы были так долго?! –