Белая рабыня. Михаил Попов

страстной союзницей дона Мануэля. То, что испанца сопровождает Энтони Фаренгейт, показалось забавным, хотя внешне выглядело просто естественным.

      – Познакомьтесь, сэр, это моя сестра Элен.

      Как уже неоднократно сообщалось выше, дон Мануэль был мастером великосветского обхождения, он только что, прогуливаясь по этой гостиной, выиграл походя несколько куртуазных дуэлей, не применяя и малой части известных ему приемов, и теперь собирался остаток вечера провести, приятно флиртуя с этой очаровательной англичанкой. Судя по его наблюдениям, за нею никто из присутствующих даже не пытался ухаживать. Странные люди!

      – Спасибо вам, дон Мануэль, если бы не вы, Бог весть что стало бы с моим братом!

      Она сказала всем известную вещь, но сказала так просто и искренне, что испанцу стало очень приятно.

      – Судьба слишком великодушна ко мне, в обмен на то, что я сделал, а сделал бы это, не задумываясь, любой уважающий себя дворянин, я получил столь восхитительную награду.

      – Что вы имеете в виду?

      – Конечно, знакомство с вами.

      Элен вежливо улыбнулась, и от этой улыбки кастильскому кабальеро стало немного неуютно. Элен показала, что понимает – ей делают комплимент, выразила улыбкою благодарность за это, но только и всего.

      «Сейчас, сейчас, – успокаивал себя дон Мануэль, – она начнет со мной кокетничать, и все встанет на свои места. Куда это она смотрит?»

      Элен смотрела в другой конец овальной гостиной, где Лавиния беседовала с Энтони. Лейтенанту совсем не хотелось покидать общество сестры, но юная плантаторша попросила его объяснить смысл аллегорических изображений на гобелене в углу залы. Энтони указанный гобелен рассматривал невнимательно, он нисколько его не интересовал ни сейчас, ни вообще, и лишь чувство хозяина, обязанного служить гостю и особенно гостье, заставляло его поддерживать беседу.

      – Признаться, мисс… – Дон Мануэль продолжал бороться за внимание Элен. – Я, как всякий столичный житель, пропитан ядом снисходительного отношения к провинции и провинциалам и, отправляясь в Новый Свет, был убежден, что попаду в гости к дикарям. Благодаря этой встрече я начинаю понимать, насколько был неправ. И, что самое интересное, я рад, что неправ.

      – Что вы сказали? Ах да, провинция. Мне трудно говорить на эту тему, я не видела столиц.

      – Это столицы не видели вас. Вы украсили бы любую из них. Честное слово!

      Элен снова вежливо улыбнулась, по-прежнему глядя не на собеседника.

      «Она сильно соскучилась по брату или эта черноволосая красотка так ее занимает?» – думал испанец.

      – Ты слишком прямолинейный человек, Энтони, если не сказать – приземленный, – говорила между тем Лавиния.

      – Если ты думаешь, что задела меня этим определением, то ошибаешься. Я именно таков, как ты говоришь.

      – Никакие аллегории, никакие символы и сны тебя не занимают, правда?

      – Я весь в отца в этом смысле.

      Лавиния