Голос, зовущий в ночи. Татьяна Полякова

Но вряд ли надолго им останется. Я имею в виду теперь, когда нет Ольги…

      – С Ольгой у них были особые отношения?

      – Я свечку не держала, но, думаю, да. Достаточно увидеть их вместе, чтобы понять… Это, знаете ли, не скроешь. Взаимную симпатию, я имею в виду.

      – Малышев женат? – вновь задала я вопрос.

      – А как же. Только кому и когда это мешало? Он чуть ли не каждый день к нам наведывался. Особенно первое время, когда ее обхаживал. Потом, должно быть, другое место для встреч нашли.

      – Ольга отношений с ним не скрывала? – подал голос Марич.

      – На людях всегда обращалась к нему на «вы» и по имени-отчеству. Он, кстати, тоже. В общем, приличия соблюдали. Но, как я уже сказала, все было видно невооруженным глазом. Потому что такие вещи, как мне кажется, не скроешь. Взять хоть нашу Екатерину Юрьевну. Вот уж кто шифруется, а все равно дураку ясно, что она втюрилась в Малышева по самые уши.

      – Серьезно? – заинтересовалась я.

      – А то… Как его увидит, сразу становится красная как рак и начинает бумажки бестолково перекладывать. Отвечает невпопад и глаза от него отводит… влюбленная гимназистка, ей-богу. И смех, и горе на нее смотреть. А попробуй сказать, что она втюрилась, заголосит: глупости! Это я в том смысле, что иногда люди в своих чувствах даже себе боятся признаться.

      – А Ольга на поведение Екатерины внимание обратила, как по-твоему?

      – Ну, не заметить-то не могла.

      – Но никак это не комментировала?

      – Нет, конечно. Ольга со всеми соблюдала дистанцию. Не в том смысле: я – начальник, ты – подчиненный. Она сама по себе человек закрытый.

      – Друзья у нее были?

      – Здесь точно нет. А так… возможно. Ольга очень принципиальная, про таких говорят: если что, отца родного не пожалеет. Сами понимаете, дружить с подобными людьми нелегко.

      – То есть близких отношений с той же Екатериной не было?

      – Екатерине в подруги очень хотелось. Она за Ольгой точно тень ходила. Сначала я думала: подхалимка, потом – лесбиянка, мол, втюрилась в Ольгу… Но когда появился Малышев, стало ясно: с ориентацией у нее все в порядке. Но за Ольгой все равно бегала, как хвостик. А теперь за ее братом.

      – Олег, как я понял, сегодня на работу не вышел?

      – Он после убийства никак в себя не придет. Первый месяц вообще не появлялся. Сейчас, бывает, наведывается. Но, чувствуется, не до работы ему. Накроется наш Фонд скоро. Я ж говорю, на ладан дышим.

      – Значит, все здесь держалось на Ольге? – вздохнула я, и рыжая пожала плечами.

      – Олег, вообще-то, парень толковый, и будь он в другом состоянии, мы бы справились. Но ему, похоже, не до Фонда. Вообще ни до чего.

      – Очень переживает гибель сестры?

      – Не то слово. Ее, можно сказать, при нем убили. Если б он был здоров, раскидал бы этих уродов, как щенков. Парень он крепкий. А тут… по лестнице сам не поднимется.

      – Ко всему прочему он был в наушниках и не услышал криков сестры, – напомнила я.

      – Вот именно. Считает себя во всем виноватым.

      – Это он так сказал?

      – Он молчит.