Голос, зовущий в ночи. Татьяна Полякова

«рыжую» она ничуть не обиделась, и на внезапное «ты» тоже. Напротив, хихикнула весело и сказала, перегибаясь через стол к Маричу:

      – За что Ольгу могли убить?

      – А ты знаешь?

      – Менты считают это ограблением. Курам на смех. Хотя ментов понять можно. На фига им геморрой? А здесь шикарная отмазка. Влезли в дом обдолбанные придурки… Район у нас, сами знаете…

      – То есть ты уверена: убийство связано с Фондом? – посерьезнел Владан.

      – Ага. Только не так, как можно подумать.

      – А как?

      – Сейчас попробую объяснить. От Фонда, конечно, польза есть, точнее, была, когда здесь Ольга рулила. Кое-кому мы реально помогли. Не скажу, что спасали десятками, но в таком деле… Короче, если хотя бы один человек смог завязать, то все не зря. Понимаете?

      – Более или менее.

      – Фонд – дело нужное, но… мы предлагаем жизнь реальную, следовательно, нелегкую, а они… – ткнула она пальцем куда-то за спину, – райские кущи. Предложение неравноценное, как вы понимаете… И маркетологи у них будь здоров.

      – Хочешь сказать, никакой угрозы Фонд для торговцев наркотой не представлял?

      – Нет, конечно. Ну, может, мы их малость раздражали.

      – Н-да, – хмыкнул Владан. – Неожиданное заявление.

      – Почему? Вы ж местный и знаете, в Яме приходится уживаться друг с другом. Иначе полный трындец. Мы не лезем в ваши дела, вы не суетесь в наши, примерно так. Ольга до президента дозвонилась, и связываться с ней было себе дороже. Ну, тусуется у нас молодежь, сомневаюсь, что на выручке торговцев наркотой это реально сказалось. Если по-простому: мы – спасаем, они – травят, и все у нас, в общем-то, хорошо.

      Теперь я закатила глаза, а вот Владан, пожалуй, был с девушкой согласен, и после паузы спросил:

      – Значит, не грабители, но и не Фонд. Тогда что?

      – Фонд. Но по-другому, – вдруг перешла она на шепот.

      – Давай без драматических пауз и потолковей, – не выдержал Марич.

      – Думаете, это так просто?

      – Ты все-таки попробуй.

      – У нас ведь здесь разные люди тусуются. Вот я и подумала: Ольга могла что-то узнать. Что-то по-настоящему для них опасное. И ее поспешили убрать.

      – И что это, по-твоему, может быть?

      Девушка виновато пожала плечами.

      – Не знаю. Может, кто-то проболтался о крупной партии или еще о чем-то в этом роде. Понимаете?

      – Не очень. Это вольный полет фантазии или для такого вывода все же есть основания?

      – Если честно, то оснований нет. Просто я размышляла и так, и эдак… Хотя кое-что все же было. За пару дней до убийства Ольга пришла точно сама не своя. Я загляну к ней, а она все в окно смотрит. Знаете, как при несчастной любви, когда все из рук валится и не знаешь, что с собой делать.

      – Ну, может, в ней все и дело? В несчастной любви?

      – И вовсе нет. Короче, сами посудите. У нас в тот день совещание было, все как обычно, с докладами да предложениями, а Ольга куда-то поверх нас смотрит и вроде даже не слушает. А потом на листке бумаги что-то писать стала. Это, конечно, как раз дело обычное, записывать что-то, я имею в виду. Но как-то