Вечера на хуторе близ Диканьки. Вий. Николай Гоголь

самый, который украл у доброго человека кобылу!

      – Господь с вами! за что вы меня вяжете?

      – Он же и спрашивает! А за что ты украл кобылу у приезжего мужика, Черевика?

      – С ума спятили вы, хлопцы! Где видано, чтобы человек сам у себя крал что-нибудь?

      – Старые штуки! старые штуки! Зачем бежал ты во весь дух, как будто бы сам сатана за тобою по пятам гнался?

      – Поневоле побежишь, когда сатанинская одежда…

      – Э, голубчик! обманывай других этим; будет еще тебе от заседателя за то, чтобы не пугал чертовщиною людей.

      – Лови! лови его! – послышался крик на другом конце улицы. – Вот он, вот беглец!

      И глазам нашего Черевика представился кум, в самом жалком положении, с заложенными назад руками, ведомый несколькими хлопцами.

      – Чудеса завелись, – говорил один из них. – Послушали бы вы, что рассказывает этот мошенник, которому стоит только заглянуть в лицо, чтобы увидеть вора; когда стали спрашивать, отчего бежал он как полоумный, – полез, говорит, в карман понюхать табаку и вместо тавлинки* вытащил кусок чертовой свитки, от которой вспыхнул красный огонь, а он давай бог ноги!

      – Эге-ге-ге! да это из одного гнезда обе птицы! Вязать их обоих вместе!

      «…вместо тавлинки…» Тавлинка (устар.) – плоская табакерка из дерева или бересты.

      Тавлинка

      XII

      «Чим, люди добрi, так оце я провинився?

      За що глузуєте? – сказав наш неборак. –

      За що знущаєтесь ви надо мною так?

      За що, за що?» – сказав, та й попустив

      патьоки,

      Патьоки гipкиx слiз, узявшися за боки.[12]

Артемовский-Гулак, Пан та собака*

      Артемовский-Гулак, Пан та собака. Эпиграф взят из обличительной басни «Пан та собака» (направленной против крепостного права) украинского писателя, историка и переводчика Петра Петровича Гулака-Артемовского (1790–1865), родоначальника украинской сатиры и баллады. Его влияние на творчество Гоголя явственно прослеживается на разных этапах. Эпиграф из «Пана та собаки» предваряет сцену в повести «Сорочинская ярмарка», в которой «оба кума принялись всхлипывать навзрыд». Имена Солопия и Хавроньи заимствованы из басни Гулака-Артемовского «Солопий и Хивря», в которой отстаивалась идея равноценного образования для мужчин и женщин. Мотив продажи души черту («Пропавшая грамота») отсылает не только к Гете и Жуковскому, но и к сатирической балладе Гулака-Артемовского «Твардовский». Эта же баллада перекликается и с повестью «Ночь перед Рождеством» (описание черта).

      П. Гулак-Артемовский

      – Может, и в самом деле, кум, ты подцепил что-нибудь? – спросил Черевик, лежа связанный, вместе с кумом, под соломенною яткой.

      – И ты туда же, кум! Чтобы мне отсохнули руки и ноги, если что-нибудь когда-либо крал, выключая разве вареники с сметаною у матери, да и то еще когда мне было лет десять от роду.

      – За что же это, кум, на нас напасть такая? Тебе еще ничего; тебя винят, по крайней мере за то, что у другого украл; но за что

12

«Чем это я так, люди добрые, провинился? За что вы изводите меня? – сказал бедняга. – За что вы так издеваетесь надо мною? За что, за что?» – сказал он, схватившись за бока, и разразился потоком горьких слез (укр.).