Сыщик на арене. Фрауке Шойнеманн

тот.

      – А что ты делаешь тут, наверху?

      – Во-первых, прячусь от Балотелли, а во-вторых, должен же кто-нибудь тебя поддержать.

      – Э-э, спасибо, – пробормотал я. – Но как ты сюда попал?

      – Взобрался по стенке, разумеется, – удивленно сказал мой визави. – Я же кот.

      – Да, это-то я вижу. Но мне сказали, что у тебя травма…

      – Это верно, – кивнул Бартоломео. – Очень неприятная. Вывихнул заднюю лапу. Лазать я еще кое-как могу. А вот о прыжках и думать нечего. К счастью, тут подвернулся ты!

      Насчет «подвернулся» я бы, конечно, поспорил – скорее уж меня сюда абсолютно бесцеремонно приволокли. Но с учетом текущего положения дел я счел более разумным не вдаваться пока в детали.

      – А почему бы этому Балотелли просто не убрать твой номер из представления, пока ты не поправишься? – вставил я.

      – Это невозможно. Я ведь гвоздь программы, ее венец! – возмутился Бартоломео. – Говорят, некоторые люди приходят в цирк исключительно ради меня!

      Ну тут уж он, конечно, хватил… Этот Бартоломео, похоже, тот еще хвастун, подумал я, но вслух лишь дипломатично пробормотал:

      – Ах вот как.

      – Да, именно так, – подтвердил кот. – Но давай о тебе, мой друг и помощник. Ты должен медленно сфокусироваться и найти свой центр. Сейчас спустят обруч, а от концентрации в этом номере зависит все.

      Что я должен сделать? Кого найти? И что сейчас подадут? Этот хвостатый говорит загадками.

      Вид у меня, вероятно, был весьма глупый, поэтому он повторил еще раз, подчеркнуто медленно и с нажимом:

      – Кон-цен-тра-ци-я. Ты же знаешь, что это такое, правда?

      Он меня что, за дурака держит? Конечно же, знаю.

      – Хорошо, – продолжил Бартоломео. – Итак, сейчас сверху подадут обруч. Тебе нужно смотреть в него прямо насквозь, на площадку с другой стороны, понял?

      Я обернулся и увидел, что на расстоянии метров около двух отсюда расположен примерно такой же выступ, как тот, на котором я сейчас сидел.

      – Не смотри на обруч, – наставлял меня кот. – Просто направь взгляд сквозь него, сделай глубокий вдох и выдох, дыши животом. Сохраняй полнейшее спокойствие. И не смотри на обруч. Напряги мускулы. Глубокий вдох и выдох. И потом прыгай. Ясно?

      – Ясно! – ответил я. Хотя мне ровным счетом ничегошеньки не было ясно. Что за чушь он нес про дыхание? Не успел я подумать, что стоит, пожалуй, обо всем переспросить, как откуда-то сверху на еще одной веревке спустился обруч и повис примерно посередине между двумя площадками.

      – Внимание, начинаем! – шикнул Бартоломео. – Найди свой центр, сконцентрируйся!

      Я стоически посмотрел сквозь обруч на вторую площадку. Не так уж она и далеко, ты запросто допрыгнешь – мысленно уговаривал я себя, пытаясь собраться с духом. Я уже напряг было мускулы и приготовился к прыжку, как вдруг послышался щелчок и из обруча заструился какой-то газ с ужасно неприятным запахом. Пых! Обруч загорелся!

      Ах ты разнесчастная сардина в масле! Я совершенно забыл, что эта штука еще и горит!