Уинстон, берегись!. Фрауке Шойнеманн

насчет всего остального Спайк не так уж не прав: во-первых, жизнь без людей действительно была бы довольно неуютной, а во-вторых, Одетта и в самом деле никогда не рассказывала о доме.

      – Да, о людях Одетты мы ничего не знаем, – подтвердил я. – Но почему ты задумался об этом именно сейчас?

      Спайк наклонил голову:

      – Ну, это же очевидно. Мы с Чупсом заговорили о том, что наши открыватели консервов довольно-таки неплохо нас кормят, и вдруг Одетта убежала прочь. Разве это не странно? Как будто она не хочет говорить на эту тему.

      – Заметно, что ты живешь с пухологом, Спайк, – вздохнул Чупс. – Или, в случае с Рамоной, с пухологиней.

      Пухо-чего? Я озадаченно переводил взгляд со Спайка на Чупса и обратно. Раздались странные звуки, напоминающие блеяние: кажется, Спайк так смеялся.

      – Верно, Чупс. Мою Рамону вокруг пальца не обведешь!

      Ага. Выходит, пухолог – это Рамона. Но что, ради всего святого, это значит? Наверное, здесь есть связь со словом «пуховый»? Или это примерно то же самое, что пушистый? Значит, пухологиня – это такая мягкая и пушистая женщина? Признаться, я немного удивлен: судя по рассказам Спайка о Рамоне, никакой пушистости там нет и в помине. Зато ершистости хоть отбавляй. Взять, к примеру, хотя бы тех бедняг, что с утра пытались поговорить с Рамоной о Библии – ведь она весьма грубо их отбрила. Что ж, возможно, люди в этом контексте понимают под словом «пушистый» что-то совершенно иное…

      – Уинстон? – резко вырвал меня из раздумий Спайк.

      – Э-э… да?

      – У тебя такой рассеянный вид. Мы тебе наскучили?

      – Вовсе нет. Просто я задумался о том, что Рамона, по-моему, недостаточно мягкая для пухологини. Ну, судя по тому, что я о ней знаю.

      Глаза Спайка стали круглыми от удивления:

      – Мягкая? Рамона? При чем тут это вообще?

      – Ну, я имею я виду, пухолог – это же, наверное, кто-то мягкий и пушистый, правильно?

      Спайк шумно втянул ноздрями воздух, завалился на землю и стал покатываться из стороны в сторону. Я никак не мог отделаться от ощущения, что потешается он надо мной.

      – Коллега, я иногда просто удивляюсь: с какой стати ты постоянно выдаешь себя за эксперта по вопросам, связанным с двуногими? – фыркнул он наконец. – Ты же совершенно не шаришь!

      Чупс, похоже, тоже очень развеселился:

      – Уинстон, пухолог – это человек, который очень хорошо разбирается в других людях. По их словам и действиям он довольно точно определяет, что они на самом деле думают. Или что чувствуют в этот момент.

      Святые сардины в масле! Надо же, как интересно!

      – А почему он так называется? – поинтересовался я.

      – Э-э-э, не знаю, – протянул Чупс. – Но все остальное правда: пухолог – это человек, который, в некотором смысле, может читать мысли.

      – С ума сойти! – восхищенно воскликнул я. – И Рамона тоже так умеет?

      Чупс со Спайком торжественно кивнули.

      – Именно так. Собственно говоря, она это даже специально изучала. Пухологию, – пояснил