Тайна убийства Столыпина. В. Г. Джанибекян

после взрыва, виднелась гостиная, полная сломанной мебели. Пол и стены целы. А в комнате Марии, расположенной рядом, мебели не оказалась – ее выбросило на набережную.

      Увидев такие разрушения, они замерли в оцепенении. Привел их в чувство голос Петра Аркадьевича, крикнувшего:

      – Оля, где ты?

      Жена откликнулась тихо, но он услышал ее голос и вновь спросил:

      – Все дети с тобой?

      – Нет, – ответила она. – Нет Наташи и Ади.

      Как описать состояние родителей в те трагические секунды, не увидевших своих детей, не знавших, что с ними? Живы ли они, целы ли? Понять их могли только испытавшие нечто подобное.

      Начались лихорадочные поиски.

      А вокруг была страшная картина – вопли раненых и вой скорченных в разных позах искалеченных людей, застывшие тела убитых. Эти крики еще долго преследовали Столыпиных – не месяц, не два и не три.

      Помогая раненым, они пробирались по развалинам, чтобы найти своих детей, узнать, что с ними. Тело мальчика лежало под обломками. Сердце Петра Аркадьевича сжалось, готовое разорваться, комок застрял в горле. Руки опустились, ноги стали ватными.

      – Нет, нет, это не ваш сын, – заторопился чиновник для особых поручений, шедший рядом со Столыпиным.

      – Кто же это?

      У трупа уже стоял часовой.

      – Сын его высокопревосходительства, Председателя Совета министров… – пробарабанил он скороговоркой, не зная Столыпина в лицо, но зная, что ему приказано охранять дачу председателя.

      Казалось, только этот деревенский парень был в здравом уме и не потерял рассудок, как все остальные.

      – Нет, нет, – перебил его чиновник и, обращаясь к Столыпину, пояснил: – Это сын просителя. Тот привел мальчика, видно, для того, чтобы вас разжалобить…

      Рядом с мальчиком лежал его отец, тоже мертвый. Оба нашли свой конец там, где надеялись добиться лучшего.

      – Почему он пришел на прием не один? – с горечью сказал Столыпин, отвернувшись от трупов.

Из воспоминаний А.В. Герасимова:

      «…Произошел страшный взрыв, от которого наряду с другими погибли сами максималисты. Мне тотчас дали знать об этом по телефону, и я помчался на место взрыва. Незабываемое ужасное зрелище развернулось перед моими глазами. Вся дача еще была окутана густыми клубами дыма. Весь передний фасад здания разрушен. Кругом лежат обломки балкона и крыши. Под обломками – разбитый экипаж и бьются раненые лошади. Вокруг несутся стоны. Повсюду клочья человеческого мяса и кровь. Всего пострадало от взрыва около 100 человек, из которых, по официальным данным, 27 убитых – остальные ранены, и большей частью тяжело. Офицеры и солдаты вытаскивают лошадей, людей. Трусевича я застал уже тут, на месте. Вскоре появились чины прокурорского надзора. Мне бросилась в глаза фигура министра Столыпина, бледного, с царапиной на лице, но старающегося сохранить спокойствие. У него тяжело ранена дочь. Но он передал ее на попечение другим и сам руководил спасением пострадавших от взрыва».

      Место взрыва было оцеплено солдатами, которые