Осень. Тамара Клекач

по себе, так как два силуэта в светящемся окне были не заметны приблизительно так же, как и слон в центральном парке.

      Вечер был не очень поздний. Уличные фонари в английском стиле вдоль домов только-только начинали разогреваться на прохладном апрельском воздухе. В широко открытых дверях дома напротив стояла пожилая женщина, имени которой никто не знал, хотя она и жила там достаточно давно.

      Какое-то время соседи донимали ее своим гостеприимством, свойственным маленьким городкам, но так и не добившись удовлетворения своего чрезмерного любопытства, оставили в покое, покрыв ее таинственную персону всевозможными домыслами – начиная от ведьмы и заканчивая женой криминального авторитета, вышедшего на пенсию по причине смерти от рук конкурента, и вынужденной в своем-то солидном возрасте скрываться от того самого конкурента и закона.

      Само собой объектом столь пристального внимания подруги была не женщина, а высокий мужчина в длинном сером пальто, который как раз заходил в дом.

      – Может внук, – шепотом предположила Мира, всматриваясь в спину незнакомца.

      Отчего-то эта спина ей сразу не понравилась. Знаете, как вот бывает: встретишь человека, и он еще даже рот не успевает открыть, а что-то в его лице, взгляде или в спине, вот как сейчас, сразу не нравится.

      Словно почувствовав их взгляды, незнакомец обернулся.

      – Вот черт! – взвизгнула Люся.

      Оттолкнувшись от подоконника, и вступив в неравный бой с гардиной, подруги не то, чтобы достойно, но все-таки выиграв его, оказались на полу вне поля зрения.

      – Кажется, не заметил. – Люся откинула волосы с покрасневшего от испуга лица.

      – Кажется, нет, – ответила Мира, больше пристыженная их поведением, чем напуганная.

      В зеркалах шкафа-купе отразились их взволнованные физиономии, и подруги рассмеялись. Вспомнив про мороженое, уже начавшее таять, они устроились на кровати и стали гадать, кем мог оказаться незнакомец.

      Утро выдалось солнечным. Несмотря на ранний час, на улице пахло свежей выпечкой. Двери домов энергично хлопали, люди спешили кто куда, садясь на велосипеды и радуясь сошедшему снегу.

      Кое-где в тени он еще лежал грязными бугорками, но для тех широт это было уже чудо, что в начале апреля были только они, и асфальтированные дорожки были сухими и чистыми.

      Женя, уже порядком уставший перебирать носком кроссовка камушки возле дома, выпрямился, когда девочки наконец-то вышли из дома.

      – Привет. – Люся махнула ему рукой, зевая и щурясь от солнца.

      – Доброе утро. Не сердишься за вчерашнее? – спросила Мира, поцеловав его в щеку.

      – На тебя? – Он подхватил ее на руки. Солнечные лучи взыграли на его темных коротко стриженых волосах. – Зависит, – ответил он, хитро сверкая глазами.

      – Может, вам дома остаться?

      Люся, все это время придирчиво рассматривающая себя в маленькое зеркальце, спрятала его в сумку и скорчила скучающую гримасу. Это только Мире она могла говорить, какой Женя замечательный, его же так баловать она бы не стала даже под дулом пистолета.

      Женя