Побег. Татьяна Герцик

сдержанным поклоном.

      Пристально глядя ему в глаза, Аури с нажимом сказала:

      – Я дочь вашей сестры, убежавшей из дому двадцать лет назад, задолго до моего рождения. Но теперь мои родители умерли, я сирота, и бабушка, госпожа Марти, прислала меня к вам.

      Он склонил голову, чуть нахмурясь, исподлобья глядя на нее, и молчал, что-то соображая. Аури растерялась. Неужели госпожа Марти ошиблась, и он ее не примет?

      – Я понял, – наконец произнес он глуховатым баритоном. – Мы слишком многим обязаны… – тут он сделал многозначительную паузу, – моей сестре, чтобы об этом забыть. Вы познакомились с моей женой?

      Аури непроизвольно скривилась.

      – Да, имела честь.

      – Похоже, она не проявила должного гостеприимства, – проницательно заметил хозяин усадьбы. – Пойдемте, я представлю вас как следует.

      – Спасибо. Но разве любящему дядюшке не стоит называть племянницу на «ты»? – мягко намекнула ему Аури.

      – Да, ты права, Даффи, – легко согласился господин Оскари. – Идем.

      Они прошли внутрь дома. В прохладном холле стояли цветы, оббитая шелком и заваленная разномастными подушками оттоманка приглашала отдохнуть, но по углам неопрятно валялись разбросанные детские игрушки, а в углу на потолке Аури заметила черные тенета с жирным пауком посредине. Похоже, госпожа Ганти не была рачительной хозяйкой.

      Им навстречу выбежал Эдди с диким воплем:

      – Папа, она меня обидела! Прикажи ее выпороть! – и показал пальцем на девушку и категорично потребовал. – На конюшне! Немедленно!

      К его изумлению, отец угрожающе повернулся к нему и строго сказал:

      – Я прикажу выпороть тебя, если ты еще раз посмеешь неуважительно отозваться о своей кузине! Запомни это!

      Мальчишка ошарашенно замолк. Видно было, что таким тоном отец с ним еще не говорил.

      В том, что господин Оскари был на редкость снисходительным мужем и отцом, Аури убедилась, едва он привел ее в гостиную, где в удобном кресле царственно восседала госпожа Ганти.

      – Дорогая, позволь тебе представить мою дорогую племянницу Даффи, – мягко проговорил господин Оскари, подходя к жене. – Она сирота, поэтому наш долг ее приютить.

      Ганти медленно поднялась с кресла, надменно выпрямляясь во весь рост.

      – Приютить? – взвизгнула она. – Я не желаю видеть в своем доме дерзкую, нахальную, дурно воспитанную крестьянку!

      – Ганти, – голос господина Оскари был обманчиво спокойным. – Ты, видимо, не поняла. Я не спрашиваю твоего позволения. Я ставлю тебя в известность.

      – А я тебе уже сказала, что не потерплю ее в своем доме! – завопила в ответ «покорная» женушка.

      – Вот как? – господин Оскари рассердился. – А это твой дом? Или, может быть, дом лорда Дроверина, предоставленный в мое распоряжение на время службы? С чего ты взяла, что он твой?

      Ганти несколько растерялась. Но она никогда не встречала противодействия со стороны мужа и привыкла делать все, что ей угодно.

      – Это ничего не значит! Пока я здесь живу,