Побег. Татьяна Герцик

переспросила ее хозяйка и обрадовано встрепенулась. – А это мысль. Подождите-ка!

      Она ушла и вернулась с какими-то баночками и фиалами.

      – Так! Вы не против, если я сделаю вас не такой красивой?

      Аури усмехнулась. Приключения она любила. От них кипел в крови азарт, и в душе пели соловьи.

      – Быть самой обычной – это здорово! Я никогда не стремилась быть красавицей и сверкать в первых рядах. Мне задние как-то ближе. Там можно делать все, что вздумается, и никто на тебя внимания не обратит.

      Улыбнувшись, госпожа Марти сходила в кладовую и принесла оттуда несколько маленьких стеклянных баночек. Раскрыла первую, набрала в руку желтоватую краску, втерла ее в лицо и шею девушки. Белая кожа мгновенно приобрела оттенок спелого ореха. Такой же процедуре подверглись и руки Аури.

      Затем хозяйка взяла кисточку и вскоре вместо ровных соболиных бровей девушки появились уродующие ее густые, черные, нелепой формы. Потом нанесла на ее щеки грубый крестьянский румянец, приобретаемый постоянным нахождением на ветру и солнце.

      Опустив руки, госпожа Марти сделала шаг назад, оглядела девушку и довольно усмехнулась.

      – Вот теперь вы простая крестьянская девка, только что с поля. Краска прочная, ее ни вода, ни мыло не возьмут, но я вам с собой смывку дам, на всякий случай. Постарайтесь и походку сделать корявой. Простолюдинки так изящно, как вы, не ходят. Волосы красить не стану, все равно быстро отрастут. Лучше без капора не ходите. И запомните, вы теперь не леди и даже не госпожа, а просто Даффи, моя внучка, дочь обычного фермера. В подробности не вдавайтесь, говорите одно: ваша мать сбежала из дому, потеряла связь с семьей, поэтому вы узнали обо мне, то есть о своей бабушке, только после смерти своих родителей. И приехали просить о помощи, потому что деваться вам больше некуда.

      – Но ваши родственники, они же знают, что такой внучки у вас нет. – Аури вопросительно посмотрела на свою благодетельницу.

      Госпожа Марти кивнула.

      – Сын знает, но он догадливый и сразу все поймет. Остальные поверят. На Ганти, мою невестку, внимания не обращайте. Она глупа и, как все глупцы, считает себя непогрешимой. Самоуверенна до одури, хотя ее отец всего лишь из подмастерьев, разбогател на поставках в армию во время последней войны, потом снова разорился. Ганти с ними не знается, нос задирает. Если будет слишком уж доставать, пожалуйтесь Оскари, не терпите ее фанаберию. Я, правда, сомневаюсь, что сын ее серьезно накажет, он ей слова поперек не говорит, но внушение, надеюсь, сделает. – Попросив Аури пройтись, госпожа Марти глянула на ее ноги и спохватилась: – Крестьянской обуви у меня нет, придется вам ходить в городских туфлях. Пойду, поищу что-нибудь попроще.

      Она принесла несколько пар, но все они оказались слишком велики и с маленькой ножки Аури сваливались. Госпожа Марти призадумалась.

      – Может, вам ботинки моей старшей внучки подойдут? Она из них выросла, но я их не выбросила. Не привыкла разбрасываться добротными вещами.

      Она вытащила из какого-то