Открытие природы: Путешествия Александра фон Гумбольдта. Андреа Вульф

причинить боль. Как вспоминал потом Вильгельм, они отчаянно стремились порадовать Кюнта, жили в «постоянной тревоге», только о том и думая, как бы доставить ему удовольствие{47}.

      Особенно трудно давалась эта учеба Александру, вынужденному заниматься наравне с не по годам развитым братом, будучи на два года младше его. В итоге он решил, что отстает от него по способностям. Вильгельму отлично давались латынь и греческий, Александр же чувствовал себя по сравнению с ним туповатым тугодумом. Он так мучился, что, как потом признавался другу, наставники «сомневались, что в нем когда-нибудь разовьется даже заурядный ум»{48}.

      Вильгельм увлекся древнегреческой мифологией и историей Древнего Рима{49}, Александра же книги не влекли. Он пользовался любой возможностью улизнуть из класса, чтобы побродить по окрестностям, собирая и зарисовывая растения, живность, камешки. За вечно набитые насекомыми и растениями карманы его прозвали в семье «маленьким аптекарем»{50}, не принимая его интересы всерьез. Как гласит семейное предание, однажды прусский король Фридрих Великий спросил мальчика, намерен ли он, подобно своему тезке Александру Великому, завоевать весь мир. «Да, государь, – ответствовал юный Гумбольдт, – но моей головой»{51}.

      Большую часть ранних лет, как признавался потом Гумбольдт близкому другу, он провел среди людей, любивших его, но не понимавших. Учителя были требовательны, мать отстранилась от общества и от сыновей. Главной заботой Марии Елизаветы фон Гумбольдт было, по словам Кюнта, пестование «умственного и нравственного совершенства» Вильгельма и Александра{52}; их эмоциональное благополучие, стало быть, в центре внимания не находилось. «Меня принуждали к тысяче ограничений»{53}, – сетовал Гумбольдт; он страдал от одиночества и прятался за стеной притворства, ибо не чувствовал возможности быть самим собой с суровой матерью, следившей за каждым его шагом. Выражение возбуждения или радости считалось в доме Гумбольдтов неприемлемым.

      Александр и Вильгельм были очень разными{54}. Александр любил приключения и прогулки, Вильгельм отличался серьезностью и усердием. Александра часто разрывали противоречивые чувства, в характере же Вильгельма главной чертой было самообладание{55}. Братья искали убежища в собственных мирах: миром Вильгельма были книги, Александр предпочитал одинокие прогулки по густым лесам Тегеля, где росли завезенные из Северной Америки деревья{56}. Пока он странствовал среди пестрых американских кленов и величественных белых дубов, Александр ощущал покой и умиротворение от природы{57}. А еще среди этих деревьев из Нового Света он начал мечтать о дальних странах.

      Гумбольдт вырос в привлекательного юношу. Он был ростом 5 футов, но держался прямо и с достоинством, так что казался выше{58}. Он был строен и подвижен, обладал стремительной походкой и ловкостью

47

WH to CH, 2 April 1790, WH CH Letters 1910–1916, vol. 1, p. 115.

48

AH to Carl Freiesleben, Bruhns 1873, vol. 1, p. 31; AH, Aus Meinem Leben (1769–1850) (см.: Biermann 1987, p. 50).

49

Geier 2010, p. 29.

50

Bruhns 1873, vol. 1, p. 20; Beck 1959–1961, vol. 1, p. 10.

51

Walls 2009, p. 15.

52

Beck 1959–1961, vol. 1, p. 6.

53

AH to Carl Freiesleben, 5 June 1792, AH Letters 1973, p. 192.

54

WH to CH, 9 October 1804, WH CH Letters 1910–1916, vol. 2, p. 260.

55

WH 1903–1936, vol. 15, p. 455.

56

AH to Carl Freiesleben, 5 June 1792, AH Letters 1973, p. 191; Bruhns 1873, vol. 3, p. 12–13.

57

AH to WH, 19 May 1829, AH Letters Russia 2009, p. 116.

58

Bruhns 1873, vol. 1, p. 394.