Портной. Евгений Кострица

для себя пета. Как раз твой лот достает! – острый, чуть загнутый коготок показал на девушку. – Орешек х-хочешь?

      – Послушайте, «как-вас-там-зовут»! Я покупал человека, а не зверя! – возмутился Кицум.

      – Мы вслепую не торгуем. Весь товар на виду. А меня зовут Клара! – ее контральто мало подходило мелкому пушистому грызуну. – Всё легально, лицензии и сертификаты в полном порядке. Звери привиты, к лотку приучены. Карл ловит, Клара продает. Он людям, я духам. И все довольны. Есть претензии – пишите заявление. Нам не нужны проблемы. Вернем ману через десять дней, как положено по закону. Но комиссионные удержим.

      – У меня нет ни маны, ни времени! Какие еще комиссионные?! – заверещал Кицум, заставив духов-зевак испуганно вздрогнуть. Те с жадным любопытством следили, как разворачивается конфликт. Казалось, они жмурились от удовольствия, питаясь чужой энергетикой и эмоциями.

      – Минимальные. Две маны в вашем случае! – холодно отрезала белка, скосив глаза так, что они едва не выпали на нос. – Орешек н-надо?

      – Да засунь себе в зад свой орех! – разозлился Кицум, щелкнув щупальцем точно кнутом. Получилось неожиданно звонко. – Что со зверями, на которые вообще не было ставок?

      – Они снимаются с аукциона, – обиженно сверкнула глазками Клара. – Их можно взять даром. На вашего как раз никто не претендовал! – мстительно добавила она, улыбаясь.

      – А на кой черт я тогда его покупал? Что за…

      Кицум набрал воздуха, чтобы предъявить обвинение, но так и не успел сформулировать мысль.

      – Ам! – феечка больно цапнула щупальце, выскочив из инвентаря, точно заводная кукушка из часов с гирьками.

      «Внимание! Критический уровень маны: одна единица!» – заплясали в глазах кровавые шарики.

      – Но почему сейчас-то?! – с досадой простонал Кицум, слабея.

      – Не могла больше терпеть. И так долго сидела! – хищно облизнулась Камея. – Чего ты влез со ставкой? Я давала команду?

      Кицум молча развернулся и побежал к «девушке с колобком», которая по-прежнему с кем-то возилась. На выяснение отношений времени уже не осталось. Счет шел на минуты, возможно, секунды. Там, в большой деревянной клетке, яростно ворочалось что-то мохнатое и почти круглое, отчего она едва не подпрыгивала, угрожая вот-вот развалиться на части.

      Все «наездники», которых Кицум видел раньше, сидели на шее или плечах. Но где они у шарообразной, вертящейся, точно юла, твари? Что, если их вообще нет?

      Предположив, что голова должна быть самой высокой точкой, он торопливо полез наверх. Это стало ошибкой – его едва не размазало по потолку. Глухо рычащий под ним меховой ком кувыркался и дергался, не собираясь сдаваться ни сутулой девушке, ни головоногому духу.

      Да что за тупая и бешеная зверюга?!

      В ушах зазвенело, к присоскам на щупальцах приклеилась шерсть, а в уме будто тикал метроном, отбивая последние секунды «духовной жизни». Всё прыгало перед глазами, словно он оседлал взбесившийся мяч. Черно-белые пятна окраски размывали звериный силуэт до полной неразличимости