Клише. Полина Александровна Раевская

повеселило даже порадовало. Впервые какая-то эмоция, впервые намечается скандал.

      С ума сойти! Вот и думай после этого, а любовь ли самый прочный фундамент в отношениях?

      Усмехнувшись своим мыслям, качаю головой и махнув Алиске, чтобы шла следом, направляюсь в кабинет, мечтая, поскорее расставить все точки над «I».

      Возможно, на эмоциях и под влиянием момента этого делать не следует, но с другой стороны – а чего, собственно, тянуть? И так уже дотянул дальше некуда, а проблем и без того выше крыши, чтобы еще тратить свои силы и нервы на женщину, которая по сути не нужна. Тут бы на ту, что нужна хватило, не говоря уже о ком-то ещё.

      Размышляя об этом, я расположился в кресле и едва не застонал. Этот г*ндон-таки попал мне пару раз в корпус. И вот думаешь, то ли я на эмоциях пропускать стал, то ли сноровку потерял, то ли возраст начал сказываться: сорок пять – это ведь уже не двадцать и даже не тридцать. Хотя дури на то, чтобы размотать таких вот молодчиков, как этот п*дор ещё хватает всё же. Был бы я помоложе, вообще убил бы его нахрен с одного удара в печень или в висок. Жаль, что сейчас уже так не могу, но ничего… В тюрьме ему устроят такое мракобесие, взвоет сука. Уж я об этом позабочусь. Он у меня потом сам в туалете вскроется. Тварь.

      Всё-таки надо было его тогда ещё закопать, чтоб уж наверняка. Но кто же знал, что он – тупая, необучаемая мразь?! Уж точно ни я. И пусть мне ещё после этого кто-нибудь скажет, что я в людях только плохое вижу. Видел бы, сразу убивал, а я вон шансы даже даю на реабилитацию. Кому сразу, а кому вот через шесть лет. Но даю же! О чём это, интересно, говорит? О том, что я понимающий человек или неизлечимый придурок? Мне почему-то кажется, что второе. Но если выбирать между неизлечимым придурком и покойником, то пожалуй, придурком быть всё же лучше. Поэтому пора бы уже с Алиской решить вопрос.

      –Проходи, Алис Николаевна, присаживайся, – проявил я, наконец, толику гостеприимства, поняв, что скандала так и не дождусь. Но на Алиску это не произвело ровным счётом никакого впечатления.

      Не скрывая недовольства, она села напротив и закинула ногу на ногу, демонстрируя точеное бедро. У меня же возникло чувство дежавю, будто вернулся на шесть лет назад, в тот вечер, когда всё у нас с ней завертелось. Помнится, она тогда тоже свои ноги выставляла, и наряд у неё похожий был: юбка с разрезом, просвечивающая блузка да неизменные чулки. Впрочем, она всегда как-то так одевается… без изюминки, четко по каким-то правилам. Вот и в отношениях у нас с ней тоже всё было как-то шаблонно. Даже сразивший меня когда-то минет и тот пошагово можно описать. Не то, чтобы я жаловался, но стоит, наверное, признать, что вся фишка в чувствах. Если они есть, то баба мужика ласкает, пробует на вкус, а если нет – просто сосёт. На физическом уровне это безусловно всего лишь игра слов, но на психологическом -огромная разница, которую никакой «глубокой глоткой» не восполнить, хотя… шесть лет на ней продержаться можно, а может, даже и всю жизнь. К счастью, этого я уже никогда не узнаю, но вот, что хотелось бы прояснить – так это, как Алиска узнала о случившемся. В прессу ведь информация еще не просочилась.

      –Ну?