Тайна Достоевского. Николай Николаевич Наседкин

во многих воспоминаниях. Именно страстная убеждённость писателя в том, что он пишет и произносит, буквально гипнотизировала толпы людей, как было, например, на Пушкинском празднике 1880 года, во время знаменитой речи Достоевского.

      Честность и принципиальность Достоевского в литературном творчестве (да и в жизни!) хорошо известны. Не нуждаются в комментариях следующие строки из его письма жене (речь идёт о романе «Подросток», отданном в «Отечественные записки»): «Некрасов вполне может меня стеснить, если будет что-нибудь против их направления: он знает, что в “Русском вестнике” теперь (т. е., на будущий год) меня не возьмут, так как “Русский вестник” завален романами. Но хоть бы нам этот год пришлось милостыню просить, я не уступлю в направлении ни строчки!..» И это заявляет человек, знающий, можно сказать, в буквальном смысле, что значит – просить милостыню (стоит вспомнить только его отчаянные письма-мольбы из-за границы о денежной помощи к таким, например, людям, как Тургенев).

      Это был, наверное, самый непрактичный и вечно нуждающийся из всех русских писателей того времени. И хотя это вроде бы не имеет прямого отношения к писательскому труду, но в жизни Достоевского имело. Деньги играли громадную движительную роль в его творчестве: он всегда был в долгах, всегда забирал из редакций гонорар вперёд. Достоевского угнетали условия его работы, но он даже как бы и гордился (совершенно в духе своих героев!) своим особым в этом отношении положением. «Я убеждён, что ни единый из литераторов наших, бывших и живущих, не писал под такими условиями, под которыми я постоянно пишу, Тургенев умер бы от одной мысли…» И его вечные мечты о том, чтобы хоть один роман написать не торопясь, отделывая…

      Кстати же, нельзя не упомянуть характернейший для российской действительности и литературной жизни XIX века парадокс – самый нуждающийся писатель получал и самую низкую оплату за свой труд по сравнениюс, может быть, не менее талантливыми, но зато несравненно более обеспеченными Тургеневым, Л. Толстым, Гончаровым. Сколько горечи и осознания несправедливости в его письме к жене от 20 декабря 1874 года: «Лев Толстой продал свой роман в «Русский вестник», в 40 листов, и он пойдёт с января, – по пятисот рублей с  листа, т. е. за 20 000. Мне 250 р. не могли сразу решиться дать, а Л. Толстому 500 заплатили с готовностью! Нет, уж слишком меня низко ценят, а оттого, что работой живу…» Можно ещё добавить, что за «Преступление и наказание» Катков же за десять лет до того платил Достоевскому по… 125 рублей за лист.

      Надо на что-то жить, надо поскорее достать деньги, надо как можно в более сжатые сроки закончить очередной роман  вот пульс творчества Достоевского. Но при этом он всегда был и оставался взыскательным и строгим к самому себе художником. Голодая и страдая от холода, он почти целый год отделывает свой первый – небольшой по объёму – роман «Бедные люди». Работая над «Бесами» и запаздывая к сроку, Достоевский перечёркивает 15(!) авторских листов готового текста («Вся работа всего