Карагач. Часть 2. Чужой среди своих. Валерий Павлович Федоренко

ала за голову хрупкая девушка, пытаясь напоить его из маленькой фляжки. Возле старика сидел парень атлетического сложения и рылся в армейском рюкзаке.

      – Я в порядке, – бормотал молодой, – помогите им.

      Девушка что-то кричала качку, тот упрямо пытался извлечь содержимое рюкзака, не ослабив достаточно или не скинув вовсе петлю с его горловины. Вожделенный предмет упрямо цеплялся за грубую ткань брезента, слишком узко открытого вещмешка.

      Эта возня меня интересовала гораздо меньше чем окружающий рельеф. Казалось, что невысокий холм был единственным возвышением на многие километры вокруг. У его подножья начинался густой лес, окружая его по всему периметру.

      Кроны деревьев смыкались настолько плотно, что те жалкие остатки солнечного света, достигающие их подножья, не оставляли никаких шансов предполагаемому подлеску. В густом дубовом лесу было пасмурно, но довольно уютно. Наверное, это было потому, что подножье леса напоминало просторные залы средневековых замков с многочисленными колоннами, стволами дубов, а вовсе не дремучий лес.

      – Вэко! Не тупи! – пронзительный возглас девчонки отвлек меня.

      Парень с грудой мышц нервно дергал руку из капкана рюкзака. Я мысленно улыбнулся. Подобную ситуацию я когда-то видел. Аборигены так ловят обезьян. В ящике делают отверстие, куда пролезет лишь рука примата. Туда кладут апельсин, или еще что. Схватив вожделенный продукт, бедолага не может его протянуть сквозь отверстие, но и выпустить из рук не хватает силы воли. Так и мечется возле капкана, пока его не примут более высокоразвитые коллеги.

      Вэко! – в очередной раз прорезало мой слух.

      Не без досады я спустился к нему. Нет, я не знал его мыслей и мотивации, я просто разжал его руку, как свою, и вынул ее из рюкзака. Спокойно ослабил петлю лямок и перебросил ее через горловину мешка. Открыв рюкзак, дал ему продолжить самостоятельно.

      После секундной паузы созерцания своих непослушных рук, Вэко выхватил из недр строптивого брезента флягу и буквально воткнул ее в рот старика. Я с облегчением вздохнул, хоть не совсем понимал физиологию этого действия, но в мыслях пронеслось то, что это был именно вздох.

      Так, на чем мы там остановились до противного визга девчонки? Да, колонны стояли не симметрично и полностью перекрывали перспективу. Я начал лавировать между ними, пытаясь увидеть то, что меня ждет впереди. Колонны, река, злаки, пустырь.

      – Сергей!!! – пронизал мой слух все тот же голос малой.

      Я сбился и все сгрудилось и смешалось, было впечатление, что я качусь кубарем. Внутреннее раздражение росло. Опять та же компания. Девчонка нависла над пацаном. Теребит его за плечи, рыдает и причитает. Достала!

      – Что! – выпалил я, – пытаясь ее напугать и угомонить.

      Надя испуганно отпрянула, давясь всхлипами и настороженно косясь на меня. Раздраженный парень нелепо заерзал руками и ногами, пытаясь привстать. Наконец, осознав свое бессилие перед поставленной задачей, успокоился в сидячем положении и громко вздохнул. Набрав полные легкие воздуха, я громко его выдохнул через чуть приоткрытый рот, раздувая щеки.

      Девчушка сидела передо мной и испуганно таращилась на меня. Впрочем, застывший качек и, лежащие на траве, дед с лысым мужиком тоже выглядели сильно озабоченными. Только молодого парня не было невидно нигде.

      Я огляделся, почувствовав скованность в движениях, обусловленную необходимостью напряжения и расслабления плоти, овладевшей мной. Поднял перед собой руку и начал ее изучать. Не знаю почему, но я знал, что эта жердь с пятью отростками называлась именно «рука».

      – Сережа! Сергей очнись! – доносилось где-то издалека.

      Я пошевелил пальцами. Прикольная машина! Она в точности повторяет мои внутренние приказы. А внутренние это где? А кто отдает эти «внутренние» приказы?

      Бац! По осязаемой плоти пронеслись резкие и неприятные ощущения. Еще раз, и опять.

      – Стой! Надя прекрати! – заорал я, пытаясь увернутся от ее пощечин.

      Она остановилась и зарыдала, закрывая лицо ладонями.

      – Что происходит? – помотал головой я, – Борис! Николаевич! Как вы? – я потянулся к друзьям, не в силах встать.

      – Да мы то в порядке. Ты как, «Фредди»? – спросил Борис, вытянув руки с растопыренными пальцами, и завыл, – Оооо-ууу.

      – Что? – не понял я.

      – Ты уже здесь, Сережа? – спросил Николаевич, пристально вглядываясь в мои глаза.

      – В смысле? – недоумевал я и, посмотрев на рыдающую Надю, прижал ее к себе.

      – Хорошо, – выдохнул он.

      – Да что происходит, мы что, слишком свысока свалились? Почему все как в тумане? У нас получилось?

      – У тебя получилось, Сережа, – ответил Николаевич, – Надю с Вэко ты перевел без проблем, а вот на меня с Борисом у тебя сил еле хватило. Ты нас оберег, а сам потерял свою ауру. Взгляни сам.

      Я осмотрелся. Лев Николаевич, Борис и Надя – фиолетовое сияние в разных тонах, Вэко – розовое. Поднял руку, хоть такой необходимости и не было. Прозрачное, еле заметное