Навстречу друг другу: Санкт-Петербург – Эстония. Сборник

. Эстонская интеллигенция, обучавшаяся в учебных заведениях нашего города, обогатила культурную среду, способствовала повышению уровня духовности народа.

      Если посмотреть с другой стороны, то выходцы из Санкт-Петербурга-Петрограда-Ленинграда – писатели, поэты, архитекторы, ученые, инженеры – оставили свой созидательный след в истории эстонского общества и государства.

      Уверен, что эта тема взаимного вклада в развитие друг друга – очень хорошее поле для исследований и повод для развития взаимных дружеских связей вопреки всем проблемам современности.

      Эти народные узы живут и сегодня – жители Санкт-Петербурга с соучастием следят за жизнью и новостями нашего близкого соседа, а представители самых разных поколений Эстонии с неподдельным интересом посещают всемирно известные достопримечательности северной столицы России.

      Этот сборник мы приурочили к проведению традиционных «Петербургских встреч в Таллине», которые, надеюсь, оставят у жителей самые приятные впечатления.

      Искренне признателен всем авторам за участие в этом проекте Комитета по внешним связям Санкт-Петербурга!

      Желаю всем приятного чтения!

      Евгений ГРИГОРЬЕВ,

      председатель Комитета по внешним связям Санкт-Петербурга

      Таллин. Стихи

      Марианна Соломко (Санкт-Петербург, Россия)

      Таллин… Таллин! Старый город

      Жив людьми, душою молод.

      Тишь дворов-опочивален,

      Башен, улочек, соборов —

      Это Таллин!

      Над собором Олевисте

      Голубей взвилось монисто,

      Белое перо —

      Лепесток почтовой стаи.

      Ветер-чтец его листает

      В ритме болеро.

      Сто ли верст переверстали

      Мы до ýстали устали,

      Обошли вокруг всех талий

      Дивных башен и ротонд.

      Под биение кроталий

      Шумен, светел, музыкален —

      Лишь тогда старинный Таллин

      Нам открылся, словно зонт!

      Ирина Белобровцева, Аурика Меймре (Таллин, Эстония)

      «Эстонский» Петербург: Петербург в эстонской

      литературе ХХ века. Статья[1]

      В 1973 году В. Н. Топоров впервые заговорил о существовании в русской литературе особо структурированного «петербургского текста» с определенными признаками, его маркирующими. Так русское литературоведение начало осознанное изучение семиотики и мифологии города. С течением времени стало ясно, что аналогичные «городские» тексты существуют в разных литературах и культурах, причем далеко не всегда их субстратом становятся тексты о «своих» городах. Так, изображение «мировых городов» (Рим, Вавилон, Иерусалим и т. п.) во многих литературах и культурах нередко предпринималось с целью идентификации идеологических установок эстетических проблем в собственной культуре (вспомним, например, религиозно-философскую и культурную идеологему «Москва – третий Рим»).

      Для Эстонии Петербург имел большее значение, чем любой другой русский город: в начале 1860-х годов многие эстонские деятели культуры, образовавшие круг так называемых петербургских патриотов во главе с художником Йоханом Келером и литератором Карлом Робертом Якобсоном, увидели возможность национального возрождения и развития национального самосознания в освобождении народа из-под власти прибалтийских немцев. С этой целью ходоки из Эстонии дважды передавали в руки царей (Александра II – 1864 и Александра III – 1881) соответствующие прошения.

      В 1960-х годах, говоря о Петербурге начала XX века, классик и идеолог эстонской литературы Фридеберт Туглас (1886–1971) с сожалением констатировал: «Эстонская петербургская колония уже не имела в эстонской национальной жизни того значения, какой имела в период пробуждения, т. е. когда только вдали от Эстонии можно было начинать что-то более смелое»[2].

      Еще четверть века спустя, в 1986 году, литературовед и писатель Оскар Круус (1929–2007) в историческом романе «Время собирать камни», воспроизводящем события эпохи национального пробуждения второй половины XIX века, отвел особую роль художнику Йохану Келеру, который в своей петербургской квартире устроил нечто вроде центра «эстонского дела», штаба для посланцев из Эстонии, намеревающихся передать обращение императору. И в этом романе, и в некоторых других произведениях, посвященных тому же историческому периоду, роль Петербурга сведена к декорации, которая едва замечается персонажами. Во всяком случае, ателье и картины Келера описаны О. Круусом гораздо более подробно.

      Присутствие Петербурга в эстонской литературе обнаруживается прежде всего в фольклоре, где город упоминается чаще всего в связи с фигурой Петра Первого, который становится символом России и русского народа как победивший в Северной войне шведов и таким образом подчинивший себе Эстонию. Однако ни произведения

1

Настоящая статья подготовлена в рамках проекта «Эстония между Востоком и Западом: Парадигма “свой”, “другой”, “чужой”, “враг” в культурах Эстонии XX в.» (IUT18-4), при поддержке Фонда европейского регионального развития Европейского Союза (Центр исследования эстонских штудий – TAU-16078).

2

Friedebert, Tuglas. Mälestused. Tallinn: Eesti Riiklik Kirjastus, 1960. Lk. 253–254. (Здесь и далее перевод с эстонского языка на русский – авторов настоящей статьи.)