Процесс. Франц Кафка

Может, – сказал К. – Разве вы считаете, что на мне никакой вины нет?

      – Ну, как сказать – никакой! – ответила барышня. – Не буду высказывать мнение, которое может иметь серьезные последствия, да я вас и не настолько знаю, но срочно присылать на дом следственную комиссию, наверно, стали бы лишь из-за тяжкого преступника. А так как вы на свободе и, судя по вашему спокойствию, из тюрьмы не удрали, значит, никакого тяжкого преступления вы совершить не могли.

      – Да, – сказал К., – но ведь следственная комиссия могла установить, что я невиновен или, во всяком случае, не настолько виновен, как предполагалось.

      – Конечно, и так может быть, – в раздумье сказала фройляйн Бюрстнер.

      – Вот видите, – сказал К. – Очевидно, вы не очень-то разбираетесь в судебной процедуре.

      – Нет, конечно, – сказала фройляйн Бюрстнер, – часто об этом жалею, мне хотелось бы все знать, и как раз судебные дела меня особенно интересуют. Суд вообще страшно увлекательное дело, правда? Но я, конечно, пополню свои знания в этой области: с будущего месяца я поступаю в канцелярию адвоката.

      – Очень хорошо! – сказал К. – Тогда вы мне хоть немного поможете в моем процессе.

      – Вполне возможно, – очень сосредоточенно сказала фройляйн Бюрстнер. – Почему бы и нет? Я очень люблю применять свои знания на практике.

      – Нет, я серьезно, – сказал К., – или, во всяком случае, полусерьезно, как и вы. Привлекать адвоката не стоит – дело слишком мелкое, но советчик мне очень может понадобиться.

      – Да, но, если мне стать вашим советчиком, я должна знать, о чем идет речь, – сказала фройляйн Бюрстнер.

      – В этом-то и загвоздка, – сказал К., – я сам ничего не знаю!

      – Значит, вы надо мной подшутили, – сказала фройляйн Бюрстнер глубоко разочарованным тоном. – Но выбирать для шуток такое позднее время совсем неуместно. – И она отошла от стены с фотографиями, где стояла рядом с К.

      – Что вы, что вы! – сказал К. – Я вовсе не шучу. Странно, что вы мне не верите! Все, что я знаю, я вам рассказал. Даже больше, чем знаю; в сущности, никакой следственной комиссии не было, это я так назвал ее, потому что не знаю, как еще можно ее назвать. И вообще никакого следствия не было, меня просто арестовали, но приходила целая комиссия.

      Фройляйн Бюрстнер опустилась на диван и опять засмеялась.

      – Как же это все было? – спросила она.

      – Ужасно! – ответил К., уже не думая о происшедшем, настолько его очаровал вид фройляйн Бюрстнер: погрузив локоть в подушки дивана, она подперла лицо рукой, а другой рукой медленно поглаживала колено.

      – Это мне ничего не говорит, – сказала фройляйн Бюрстнер.

      – Что именно? – спросил К. Но тут же понял и спросил: – Показать вам, как это было? – Ему хотелось что-то сделать, только бы не уходить из комнаты.

      – Я так устала, – сказала фройляйн Бюрстнер.

      – Да, вы поздно пришли, – сказал К.

      – Ну вот, теперь начинаются упреки. Впрочем, я их заслужила, не надо было вас сюда пускать. К тому же, как выяснилось, никакой необходимости в этом не было.

      – Нет, была, –