Процесс. Франц Кафка

На меня напали врасплох, вот и все. Если бы я встал с постели, как только проснулся, не растерялся бы оттого, что не пришла Анна, не обратил бы внимания, попался мне кто навстречу или нет, а сразу пошел бы к вам и на этот раз в виде исключения позавтракал бы на кухне, а вас попросил бы принести мое платье из комнаты, тогда ничего и не произошло бы, все, что потом случилось, было бы задушено в корне. Но в таких делах человек легко попадает впросак. Вот, например, в банке я ко всему подготовлен, там ничего подобного со мной случиться не могло бы, там у меня свой курьер, на столе стоит городской и внутренний телефон, все время заходят люди – и служащие и клиенты, да, кроме того, я там все время связан с работой, во всем отдаю себе отчет, там такая история мне просто доставила бы удовольствие. Ну, ничего, теперь все кончилось. Собственно говоря, мне даже не хотелось об этом говорить, надо было только услышать ваше мнение, мнение разумной женщины, и я чрезвычайно рад, что мы во всем с вами сошлись. А теперь давайте руку, такое единодушие надо скрепить рукопожатием.

      «Интересно, подаст она мне руку или нет? Инспектор мне руки не подал», – подумал он и посмотрел на хозяйку долгим, испытующим взглядом. Она встала, потому что встал он, слегка смущенная тем, что не все слова К. ей были понятны. И от смущения она сказала вовсе не то, что хотела и что было совсем уж неуместно.

      – Не принимайте все так близко к сердцу, господин К., – сказала она со слезами в голосе, но пожать ему руку забыла.

      – Да я как будто и не принимаю, – сказал К., чувствуя внезапную усталость и поняв, насколько ему не нужно сочувствие этой женщины.

      У двери он еще спросил:

      – А фройляйн Бюрстнер дома?

      – Нет, – сказала фрау Грубах и смягчила сухой ответ запоздалой, участливой и понимающей улыбкой. – Она в театре. А вам она нужна? Может быть, передать ей что-нибудь?

      – Нет, мне просто хотелось сказать ей несколько слов.

      – К сожалению, я не знаю, когда она вернется. Обычно она возвращается из театра довольно поздно.

      – Это неважно, – сказал К. и, опустив голову, пошел к двери. – Я только хотел извиниться, что сегодня пришлось воспользоваться ее комнатой.

      – Не стоит, господин К., вы слишком щепетильны, ведь барышня ничего об этом не знает, ее с самого утра дома не было, да там все уже убрано, посмотрите сами. – И она открыла дверь в комнату фройляйн Бюрстнер.

      – Не надо, я вам и так верю, – сказал К., но все же подошел к открытой двери. Луна спокойно освещала темную комнату. Насколько можно было разобрать, все действительно стояло на месте, даже блузка уже не висела на оконной ручке. Постель казалась особенно высокой в косой полосе лунного света.

      – Барышня часто приходит поздно, – сказал К. и посмотрел на фрау Грубах, как будто она за это отвечала.

      – Молодежь, что поделаешь! – сказала фрау Грубах, словно извиняясь.

      – Да, да, конечно, – сказал К. – Но это может зайти слишком далеко.

      – О да, конечно! – сказала фрау Грубах. – Вы совершенно правы, господин К. Может быть, и в данном случае вы тоже правы. Не хочу сплетничать