Псионик. Месть Безликой. Зиля Залалтдинова

удовлетворительного косметического эффекта. Люди склонны к разовому благородству, чем к постоянному подвигу, им легче отдать тысячу долларов и потом благополучно забыть об этом, чем каждый месяц выделять по сто долларов. Поэтому фонды очень не любят людей, которым требуется длительное лечение, потому что на первых порах будут работать с энтузиазмом, а потом просто надоест и кому придётся раскошеливаться?

      – И потерять возможность купить трёхэтажный особняк или очередной Мерс?

      Джефу было бы не так страшно, если бы Рахиль заплакала – тогда бы они пошли в комнату пить выдохшийся чай и рыдать под обнимку под слезливую музыку. Но когда Рахиль открыла глаза, они были покрыты сеткой полопавшихся сосудов, но из них не пролилось ни слезинки. Нет ничего больнее, чем потерять надежду и эта боль была слишком сильна, чтобы облегчить её слезами. Невыплаканные слёзы жгли сердце как кислота, перекипая в лютую жестокость.

      – Я уже не знаю куда идти, кого просить. Аллах испытал мною людей, но люди не пошли испытание. Как только мусульмане стали жить хорошо, из их сердец исчезло милосердие. Пусть же Аллах снизошлёт на них страдание!

      ***

      Однажды утром на старенький нетбук пришло сообщение:

      «Зайку бросила хозяйка

      Под дождём остался зайка

      Зайка зубы отрастил

      И хозяйку задушил».

      И далее приписка: «Яков ждёт свою Рахиль в Гайд-парке в 12—00. Он сам тебя найдёт». Между строками можно прочитать: «не иди туда, худо будет». Рахиль скептически подняла бровь: а может ли стать ещё хуже? Решив, что не может, девушка взяла сумку Джефа, полагая, что он не обидится, если прихватизирует её на сегодня. Тщательно замотала лицо на манер никаба. На неё таращились на улице и не думали, что под маской радикальной мусульманки прячется человек без лица.

      Оказавшись в Гайд-парке, она села на свободную скамейку. Как только стрелка часов остановилась на цифре двенадцать, перед ней возник человек в бежевом костюме, который двигался по-кошачьи плавно. Он тут же сел рядом с Рахиль.

      – Ты и есть тот самый Яков?

      – В каком-то роде да. Меня зовут Джеймс Мортимер, но моё прозвище Мориарти.

      – Почему же вы решили взять фамилию злодея из Шерлока Холмса. Неужели вы глава преступного мира?

      – Прямолинейность не есть хорошо, Рахиль. Нельзя же такие вопросы задавать в лоб, – ответил, укоризненно качая пальчиком.

      – Меня ваша клоунада начала утомлять. Говорите, что вам надо или катитесь отсюда.

      – Я предлагаю вам стать киллером. Работка непыльная и даже приятная, хороший оклад, частые премии и полный соцпакет. Хватит на множество пластических операций.

      – Вы что, совсем обалдели? – закричала Рахиль, вскочив со скамейки, – да я сейчас в полицию пойду!

      – Тише, тише, не кричи, – с неизменной улыбкой обратился Мортимер, – ну пойдёшь ты в полицию, ну скажешь, что я предложил тебе вакансию киллера, а я заявлю, что пошутил. У тебя