Иной мир. Часть первая. Никита Эдуардович Шарипов

с клешнями, утыканными острыми шипами. Медведь, ростом не менее трёх метров и при этом прямоходящий. Из всего зверья только его сфотографировали живым и при этом рядом со стоящим парнем в панаме.

      – Травоядный? – спросил я, от удивления округлив глаза. – Эта хрень травоядная?

      – Почти, – кивнул Старый. – Были нападения на людей, но по вине самих людей. Медвлюди на агрессию отвечают агрессией.

      Я отложил фотографии и покачал головой:

      – Хватит с меня ваших медвлюдей… Давайте придём хоть к какому-то решению. Не скажу, что я поверил во всё это. Все-таки технологии нынче и не такие фокусы позволяют вытворять. Но какой-то частью себя я убеждён, что вы не врёте. Жаль, что нет доказательств.

      – Маш, покажи ему, – попросил Василий.

      Маша послушно встала и открыла один из шкафов. Обозрению предстала голова той самой сколопендры с клешнями, утыканными шипами. Плоская такая голова. Опасная.

      – Шуршать под одеялом… – пробормотал я, уставившись на голову. – И эта хрень была здесь, пока я спал?

      – Нет, – улыбнулся Василий. – Мы принесли.

      Я облегченно выдохнул и приблизился к голове сколопендры. Дотронувшись до одного из шипов, проколол палец и, сунув его в рот, начал посасывать. Пробормотал:

      – Острая, тварь. Не хотел бы я, чтобы такие клешни у меня на теле сомкнулись.

      – Ага, – кивнула Маша. – К тому же они ядовиты.

      – Даже сейчас? – испугался я, уставившись на палец.

      – Яд впрыскивается в момент погружения шипов в тело жертвы, – пояснил Василий. – Мертвая она безопасна. Относительно, конечно.

      – Спасибо, успокоил, – кивнул я и закрыл шкаф от греха подальше. – Теперь я верю вам больше.

      Вернувшись за стол, я сел. Улыбнувшись Маше, попросил:

      – Сделай мне, пожалуйста, чаю, красота моя.

      Маша подняла флажок выключателя на пластиковом чайнике, и тот сразу же начал пощёлкивать. Вода с предыдущего чаепития ещё не остыла.

      Василий вытащил ещё одну фотографию, только из другого кармана, и положил передо мной. Взглянув, я увидел крайне знакомого человека. Одно время его рожа часто мелькала по телевизору, а затем пропала.

      – Кто это? – удивился я.

      – Странно, что он не знает, – сказал Старый.

      – Рожа знакомая, но припомнить не могу, – объяснил я.

      – Это потому, что в то время, когда Власов был у власти, ты служил в армии, – сказал Василий. – Местный политик он, Новосибовский. Не помнишь его, Никита?

      Чайник прекратил кипеть, и Маша принялась разливать кипяток по кружкам, в которые уже погружены пакетики дешёвого чая «Принцесса Нури». Я напряг извилины. Власов Владимир… Еще с времен школьной истории эту фамилию недолюбливаю. Был предатель с такой фамилией во время Великой Отечественной.

      – Власов Владимир, верно? – поинтересовался я.

      – Именно он, – кивнул Василий. – Власов Владимир Витальевич. Три «В». Тот ещё урод. Подозревался в хищении бюджетных денег, причём суммы были космическими.