Слеза Немезиды. Владислав Геннадьевич Аксинович

Овчинникова начала нарастать по экспоненте, Андрей быстро внёс в бланк протокола её показания, попросил расписаться и, выразив глубокие соболезнования, вышел из квартиры.

      «Похоже, она действительно убита горем, – думал Кротов. – Так не сыграешь. Вряд ли она подсыпала что-то мужу в еду, а сейчас разыгрывала комедию». Хотя за время службы в органах Андрей повидал многое.

      «Но никак это не было похоже на игру жены Овчинникова, – проворачивал в голове беседу с Татьяной Кротов. – И мотива у неё нет… Хотя почему нет? Не исключено, что он скрытый, и об этом никто не знает, – возражал сам себе майор. – Может, есть любовник, во всяком случае, напрочь отметать эту версию не стоит пока. Надо покопаться, собрать все данные, „пробить“ её телефонные переговоры, электронку, Viber или WhatsApp. Возможно, что-то и всплывёт», – анализировал обстоятельства Кротов, возвращаясь из микрорайона Уручье к зданию министерства по центральному проспекту Минска. Более 10 лет назад его переименовали в проспект Независимости, а Андрей всё ещё по привычке называл его проспектом Франциска Скорины, так и не поняв, о какой независимости идёт речь: то ли от немцев в 1944 году после освобождения Минска, то ли о независимости от СССР в 1991-м, то ли вообще от поляков после распада Речи Посполитой в 1795-м. Кому и чем не угодил белорусский первопечатник Франциск Скорина, Кротову было непонятно.

      Его размышления по поводу мотивов и версий этого происшествия прервал звонок начальника – полковника Осиповича:

      – Кротов, ты где?

      – Еду на базу, сейчас проезжаю цирк, через пять-десять минут буду на месте, – уверенно ответил Андрей.

      – Поторопись, – нервным голосом оборвал Осипович. – Два часа назад по дороге из городской прокуратуры в прокуратуру Партизанского района на станции метро «Фрунзенская» бросился под поезд прокурор Партизанского района Виктор Евгеньевич Мурашко, – и после небольшой паузы добавил: – Друг подполковника Овчинникова. Через два часа совещание у начальника криминальной милиции МВД полковника Матвеева. Эксперты уже идут ко мне, – и положил трубку.

      Кротов, добравшись до министерства, от своего коллеги по кабинету капитана Павла Куликовского узнал, что самоубийство прокурора Партизанского района в метро – это ещё не всё. Октябрьское РУВД расследует гибель судьи Ленинского района Гусакова, который утром вывалился из окна лестничного пролёта шестого этажа и, естественно, разбился насмерть. Деталей Павел не знал.

      – Многовато как-то трупов для обычного четверга, – подумал Кротов и направился в кабинет начальника.

      – Разрешите войти, товарищ полковник? – заглянул Андрей.

      – Конечно, заходи, майор, вот ждём тебя, – не очень довольным голосом ответил Осипович.

      В кабинете находились эксперт Иваныч и его подчинённый капитан Волобуев. «Значит, экспертиза готова, – подумал Кротов, – умеют же работать, когда захотят, а то завтра… наверное…» – и сказал:

      – Неужели так быстро готова экспертиза, менее чем за пять часов?

      – Да, – ответил начальник, –