Ярость. Юрий Никитин

как жаль, что эта эпоха у вас кончилась.

      Яузов смотрел с неприязнью:

      – Ничего, Сруль Израилевич. У нас, Сруль Израилевич, и других забав хватает. И без этого… Грамматикопоподоллопуса имена интересные, поверьте, Сруль Израилевич, встречаются…

      ГЛАВА 13

      Кленовичичевский вошел робко, но робость была не от страха перед высокими государственными лицами, а от природной застенчивости, которую многие ошибочно принимают за слабость. Он вздрогнул, увидев в кабинете столько народу, замялся, опять же из-за повышенной интеллигентности, проще выкладывать всесильному диктатору правду с глазу на глаз.

      Кречет пошел навстречу, пожал руку, проводил к столу. Краснохарев без особой приязни протянул ему пустую чашку, взял кофейник:

      – Вам покрепче или как?

      Кленовичичевский сказал застенчиво:

      – Лучше «или как». Сердце, знаете ли…

      – Знаю, – пробурчал Краснохарев. – У меня оно тоже где-то есть. Не зря же что-то в пятках шебаршится.

      Коломиец придвинул Кленовичичевскому сахарницу:

      – Потребляете белый яд?

      – Да, пока еще…

      – Сколько?

      – Одну ложечку. Спасибо, довольно.

      Он взял чашку обеими руками, словно грея ладони о жестяную кружку возле лагерного костра. Близорукие глаза застенчиво щурились. Кречет сказал благожелательно:

      – Пусть белый яд борется с черным! Кофе от этого только слаще. Что вас привело к нам, Аполлон Вячеславович?

      Кленовичичевский сказал смущенно:

      – Честно говоря, я ожидал, что буду добиваться приема много недель. Но вот так, сразу, у меня в голове все смешалось… Помню, что в числе целого ряда вопросов был вопрос о правах осужденных, что постоянно нарушаются… Суд неправедно осудил Сидорчука, а этот убийца на самом деле несчастный человек. Его надо лечить…

      Я ощутил неловкость, справа и слева хмыкали, отводили взоры. Яузов смотрел на правозащитника с откровенной враждебностью, взгляд был оценивающий, словно надел на него двойную выкладку и гонял по грязи. Но уже не привлечь даже на сборы, слишком стар, правозащитник чертов…

      Кречет, словно чувствуя общее настроение, развел руками:

      – Права преступников?.. Меня больше заботят права тех людей, которых они убивают, грабят, насилуют! Этот Сидорчук, судя по прессе, изнасиловал и убил троих женщин, а вы требуете его лечить?

      – Да, это принято во всем мире…

      Кречет зло оскалился, как хищный волк:

      – Да плевал я на весь этот мир! Лечить преступника, в то время как добропорядочным гражданам не хватает лекарств, мест в больнице, врачей? Пуля их вылечит!

      Кленовичичевский отшатнулся в ужасе, с трясущимися губами, растерянный. Пролепетал:

      – Но как же… Если у нас правовое государство…

      – Вот и будем соблюдать, – сказал Кречет бодро. – Но на все раны йоду не хватит. Давайте сперва самые тяжелые перевяжем, согласны?.. От которых общество вовсе копыта откинуть может. А потом и царапины залечим. Скажем, по вашему