Павлины в моем саду. Елена Мошко

по себе. Мальчик фактически не видел одним глазом и скрывал это, как только мог. Я довела его до скамейки:

      – Здесь можно присесть. Это ты меня прости, я хотела сделать как лучше, или, по крайней мере, так, как сказал доктор. Но это, по-видимому, не значит – лучше для тебя. Я не хочу, чтобы мы разговаривали вслепую. Надень другие очки, малыш.

      Василий стал перебирать в портфеле футляры. Наклонив голову, словно прицеливаясь, он стал подносить их по очереди очень близко к глазам. Мое сердце сжалось – расстояние, на котором он их рассматривал, было считанные сантиметры. Синий, конечно, он выбрал синий футляр. Василий просто весь просиял, когда достал из него школьные очки и привычным движением задвинул их на носик:

      – Вот так куда лучше.

      Я пребывала в неверии, поэтому засомневалась:

      – Насколько лучше?

      – Вполне прилично, – ответил Василий.

      – Ты видишь в них то, что пишет учитель на доске?

      – Я сижу за первой партой. Иногда, конечно, спрашиваю у соседа, если… – он запнулся. – Если в чем-то сомневаюсь.

      – Сосед помогает тебе?

      – Да. Я почти всегда справляюсь сам. Виталька – он вообще-то спокойный и отзывчивый.

      – А не этот ли спокойный и отзывчивый тебе очки разбил в тот день, когда мы познакомились?

      – Он упал на оправу – она и треснула.

      – Погоди. Что значит упал? Он что толкнул тебя?

      – Нет, кто-то из парней подставил ему подножку.

      – А как у него оказались твои очки?

      – Я их снял. Они лежали на подоконнике рядом со мной, вот он их и схватил. Ему, наверно, хотелось, чтобы я поиграл в догонялки. Что именно произошло, я не знаю. Я только услышал грохот и хруст, потом «охи-ахи» Светланы Федоровны, нашей классной. Я не понял, то ли Виталий губу разбил, то ли порезался. Меня только спустя некоторое время отвели в класс.

      – Объясни мне, зачем ты их снял, если без них ты не можешь и шагу сделать?

      – Нам раздали пособие, я достал лупу, чтобы его прочитать.

      – Лупу???

      – Шрифт был мелкий… А Виталий потом извинялся. И даже спрашивал у всех подряд скотч, чтобы заклеить оправу.

      – Дальше можешь не рассказывать. Я помню эту конструкцию.

      Я вспомнила, как при мне во время перемены из этой перемотанной скотчем вдоль и поперек оправы предательски выпала на пол единственная чудом уцелевшая линза. Она и на этот раз не разбилась, может потому, что была толстой. Василий пытался найти ее, чтобы поднять, но пальцы скользили мимо. Я случайно оказалась рядом и не сразу поняла, что мальчик не видит ее совсем. Когда догадалась – помогла поднять ему стеклышко. В тот день в качестве педагогической практики на нашем факультете я должна была отсидеть все уроки с подшефным классом, в котором, как оказалось, учился Василий. Но, по просьбе моей наставницы – Светланы Федоровны, я сопровождала моего маленького друга сначала – к окулисту, потом – в оптику. В школе мне дали деньги на новые очки для Василия и сказали, что до родительского собрания мне нужно назвать сумму, которую я потрачу. Пришлось заказать три пары очков. Срочный заказ обошелся дороже,