Мужская работа. Михаил Нестеров

и положил ее ноги на сгибы своих рук…

      14

      11 декабря, среда

      Рощин проснулся в начале шестого. Положив голову ему на грудь, рядом лежала женщина. И тоже не спала. Ночник освещал ее чуть бледное лицо, без макияжа она выглядела по-другому, совсем юной, что ли. Она улыбнулась и слегка прикрыла глаза, когда Борис, откинув одеяло, коснулся ее плеча, провел рукой по руке, несильно сжал ее пальцы, тронул губами ее влажные волосы. «Ты была в душе?» – хотел он спросить и получить ответ: «Ага». Снова спросить: «А почему без меня?» – «О-о… Совсем забыла».

      – Ты что-то сказал?

      – Я? Нет.

      «Хочешь выпить?» – «В пять утра?!»

      – Я вижу. Твои губы. Что-то. Говорят. Мне.

      Полина легко высвободилась из объятий Рощина и накинула халат. Ей было немножко жаль этого парня, но… их ночь закончилась. Завязывалось утро, за ним слышалась тяжелая поступь дня с суровой обыденщиной.

      – Ты так и не спросил, как меня зовут.

      – Кэтрин? – попробовал угадать Борис. Ему почему-то хотелось, чтобы ее звали именно так.

      – Нет.

      – Карина?

      – Уже ближе… Ладно, не гадай. Меня зовут Полина Аркадьевна, – перешла на родной язык Ухорская. – Я подполковник ГРУ. В школе меня звали Чиполиной. Много слез я выбила из одноклассников.

      В глазах Рощина помутнело. Он отчего-то видел себя на больничной тележке: обнаженного и со скрещенными руками, его везут по длинному коридору, в конце которого стоит неясная фигура женщины. Приехали. Операционная. Хирурги в военной форме точат за стеклянной перегородкой огромные скальпели.

      Подполковник ГРУ. Ничего страшного – даже в постели с ней. Офицеров военной разведки полно и в посольстве. Они не кусаются. Они не контрразведка. Еще вчера вечером он связал появление этой женщины с коварством Зиновия Штерна. И все по одному и тому же делу, от которого вновь зажглись проклятые лампочки за щеками. И как прикажете отделить одно коварство от другого, обнаженного и трепетного, послушного и благодарного? Все в одни ворота.

      «Ты была в душе?» – «О-о… Совсем забыла».

      Сбросив оцепенение, Борис нарочито медленным движением укрылся одеялом.

      Нет, все-таки жаль его, качнула головой Ухорская, подходя ближе. Но резать придется.

      – Слушай меня, мой милый мальчик, – мягко начала она, постепенно набирая обороты. – У тебя куча проблем. Одну из них сегодня ночью мы удачно решили. И другие, надеюсь, решим. Я не собираюсь давить на тебя, я просто делаю тебе предложение: ты работаешь на меня, а я на тебя. Если ты не согласен, то проваливай ко всем чертям.

      – Вы…

      – Называй меня на «ты», как прежде. Мне это подходит.

      Рощин не знал, что сказать, и зацепился за одну фразу Полины.

      – Ты сказала, что согласна работать на меня. Как это понимать?

      – Я хочу получить от тебя качественную информацию, и, чтобы быть до конца уверенной в ней, мне придется… Не перебивай меня! – Ухорская пресекла попытку Рощина оборвать ее. – Мне