Лорд и своевольная модистка. Луиза Аллен

и стрельба распалили его, а ей некуда податься. Она полностью в его власти… На миг его желание передалось и ей, она тоже загорелась.

      Должно быть, желание отразилось у нее на лице – а может, он услышал, как у нее перехватило дыхание.

      Он впился в нее горячими губами. Увидев, что она горит от страсти, он действовал не раздумывая.

      У Нелл закружилась голова. Захотелось безоглядно отдаться на волю всепоглощающей страсти, забыть о страшной действительности. Он не делал скидки на ее неопытность; его губы и язык оказались властными и требовательными. Впившись в нее поцелуем, он рывком посадил ее себе на колени, и она почувствовала, как растет, набухает его мужское естество.

      Она не знала, что разрушило чары. Какой-то звук, игра света и тени, прикосновение? Один миг – и ее снова окружили мрачные воспоминания, а вместе с ними надвинулись стыд и страх. Больше ей не хотелось уступить ему, состязаться с ним в силе желания. Нелл почувствовала себя маленькой и беззащитной, ей захотелось вырваться и бежать прочь от этого человека.

      Только что в его объятиях была гибкая, теплая, податливая женщина – и вот она отчаянно вырывается, отбивается руками и ногами, страстные стоны сменились рыданиями:

      – Нет, нет, нет!

      Маркус разжал руки. Голова у него кружилась от боли, потери крови и желания.

      – Нелл, не кричите. Я не… Нелл, все хорошо…

      Она отодвинулась и замолотила по его плечам кулаками. Боль в ране стала невыносимой, вокруг все почернело. Из последних сил он снова притянул ее к себе:

      – Нелл… я не сделаю… ничего плохого!

      – Милорд!

      Чей это голос? Уэллоу? Голос доносится издалека, как будто со дна глубокого колодца. Он упал в колодец? Так вот почему так больно! Маркус решил, что сломал плечо. Теперь понятно, почему ему холодно и больно, но непонятно, почему вокруг все шатается и что за свет пробивается сквозь сомкнутые веки.

      Маркус нехотя разлепил веки. Оказалось, что он не на дне колодца, а в собственной карете, перед собственным домом – и почему-то полураздет. Уэллоу и три лакея встревоженно смотрят на него.

      – К-какого черта?

      – Несите его в дом, – произнес решительный и раздраженный женский голос. – И пошлите за доктором! В него стреляли; пуля прошла навылет, но он потерял много крови. Торопитесь, иначе он простудится и умрет!

      – Почему вы распоряжаетесь? – Неожиданно ему стало смешно. Какая решительная женщина. Вот бы вспомнить, кто она и почему…

      – Кто-то ведь должен! – отрезала она.

      Ах да. Мисс… как там…

      – Нелл… Твои губы как вишни…

      – Вам придется его понести, – продолжала она, не обращая внимания на его бред.

      – Я могу идти сам.

      Маркус с трудом встал и прислонился к дверце. Потом, пошатываясь, вышел из кареты. Его тут же подхватили под руки с обеих сторон и повели к дому.

      – Черт побери, я ведь не пьян!

      – Да, милорд, – успокоительно прогудел Ричардс. – Конечно, вы не пьяны. Сейчас