Линия жизни, или Маршрутчик от бога. Зоя Старых

не говори, – сонно отозвался Игорь. – Сначала женщина-маршрутчица, теперь вот женщина-дядя Витя… царство эмансипации какое-то.

      – Эмансипация – это когда с жиру бесятся или со скуки, – поправил Джон. – А это называется «выживание».

      Болело решительно все.

      Игорь даже не мог понять, хочет ли он спать – глаза-то он закрывал, но сердце по-прежнему стучало, как бешеное, руки тряслись при малейшей попытке ими пошевелить, а ноги то и дело сводила судорога.

      – Больше энергетики не надо пить, хорошо? Я тебе в следующий раз чаю в термос наведу с травкой одной. Гораздо лучше, и для здоровья не так вредно.

      – Слово «травка» мне уже нравится.

      – «Саган-дали» называется. Горох с Байкала привез. Хочешь – кури, хочешь – в чай бросай, – маршрутчик подмигнул. – Эй, ты только не выключайся! На меня смотри!

      Игорь послушно перевел весивший десять тонн взгляд на Джона. Тот выглядел каким-то обеспокоенным.

      – Давай-ка без этих фокусов!

      Он резко крутанул рулем. Застрекотала «аварийка» нырнувшей в карман «Истаны», бабка что-то недовольно пробурчала, но Джон не стал с ней объясняться – быстро выскочил из машины, открыл переднюю пассажирскую дверцу и, отцепив ремень, потащил Игоря на воздух.

      Стоять тот не мог.

      Перед глазами плавали радужные круги, Джон двоился, а иногда и троился, слышалось заунывное, то ли церковное, то ли вовсе какое-то шаманское пение. Игорь смутно подозревал, что ни маршрутчик, отчаянно хлеставший его по щекам, ни выползавшая на свет божий из микроавтобуса бабка этого пения не слышали, и ему было почти жаль.

      – На, вот, – бабка отодвинула Джона и сунула Игорю к лицу какую-то пахнущую старостью таблетку.

      Габаритами бабка мало уступала «дяде Вите». Или, даже, превосходила.

      – Под язык, не глотай, – распорядилась она.

      Игорь послушно взял под язык таблетку. Вкуса он почему-то не почувствовал. Лучше тоже не становилось.

      – Валидол это, – объяснила бабка атаковавшему ее Джону. – На скамейку вон его посади. Пусть посидит маленько.

      Маршрутчик подхватил Игоря за плечи и поволок в загаженную автобусную остановку.

      Пение малость поутихло, равно как и океанский гул в ушах, которого Игорь поначалу как-то и не замечал. Зато во рту стало горько от таблетки и солоно от крови.

      – Такой молодой, а уже сердце, – вздохнула бабка и присела рядышком. – Подожди, сейчас все пройдет.

      – Ебаные энергетики, – процедил Джон.

      Игорь закрыл глаза, сглотнул, едва не упустив из-под языка таблетку, снова открыл – бабка, маршрутчик и его белая «Истана» наблюдались в единственном числе. Над серой дорогой висело низкое серое небо, серые склады и хибары выступали из-за старых безлистых тополей.

      Тот свет таким уродливым быть определенно не мог.

      – Я в порядке, – сказал Игорь.

      – Сиди, жопу прижми, – рявкнула бабка. – Спасибо потом скажешь, что живой остался.

      Джон смотрел на него как-то дико, не поймешь, то ли злился, то ли нет.

      Игорь чему-то улыбнулся, потом зажмурился, пытаясь снова услышать пение, но оно совсем стихло.