Ожерелье Зоны. Андрей Деткин

ли сдавленный вопль. Гриф отпрянул, не удержался, упал назад, быстро отполз к стене.

      Из полумрака на него смотрели два бешеных, безумных глаза, поедающих его поедом. Они как будто подсвечивались изнутри холодным светом. Такие два стеклянных шарика, за которыми зажглись тусклые светодиоды, а черные точки посередине – зрачки. Желтый оскал поблескивал мокротой. Из дыр между зубов неслось булькающее утробное клокотание. Это уже был не Карабас и вовсе не человек, это было нечто маниакальное с полным разрушением личности. Гриф крепче сжал пинцет, готовый защищаться.

      Но нет, обошлось. Свет в глазницах погас, клокотание стихло. Существо медленно отвернулось к стенке, свернулось в клубок и затихло.

      – Господи, – выдохнул у стены Алексей, встал с корточек и зашептал, – я не смогу спать, пока он здесь.

      – И не надо, – проговорил негромко Гриф, отошел к стене. На месте спайки разломал пинцет на две части, с минуту их вертел в руках, разглядывал и что-то соображал. Затем приблизился к Алексею и стал тихо посвящать его в план побега. Он дважды повторил последовательность их действий и как будут реагировать на ту или иную ситуацию. Алексей прилежно запоминал, морщил лоб, кивал, спрашивал, сталкер терпеливо разъяснял.

      – Думаешь, получится? – спросил Алексей в конце. – Если все провалится, нас могут того, ну… пристрелить.

      – Запомни, Ява, – проговорил Гриф убедительно, – только сомнения останавливают нас на пути к победе, в данном случае к свободе.

      – Ну да, ну да, – Алексей нервно принялся кусать губу.

      Еще два часа протекли в томительном ожидании. Когда им принесли на пластиковом подносе две одноразовые тарелки с какой-то баландой и пластиковые ложки, сталкер поинтересовался у Малого, который час.

      Малой поставил поднос на пол и послал его на хер, затем вышел. Впрочем, Гриф и без его помощи узнал, что надо. Заглянул охраннику за спину через открытую дверь в узкое окно коридора. Был поздний вечер. А когда минут через двадцать охранник снова возник в проеме, чтобы забрать посуду, Гриф поинтересовался:

      – Уважаемый, свет на ночь выключаете? А то у пацана темнофобия (он никак не мог вспомнить, как называется боязнь темноты), паника у него без света, понимаешь?

      Малой опять послал Грифа куда подальше и вышел.

      – Черт, – с досадой произнес сталкер, – что за урод?

      – Свет они из-за меня не вырубают, – снизу донесся сиплый задыхающийся шепот. – Экспериментируют, суки… Я не переношу света… пятый день уже не сплю… твари.

      – Тебя, гляжу, и не кормят, – не приближаясь к топчану, Гриф присел на корточки, глянул в сумрак. Карабас не поворачивался, лежал лицом к стене.

      – Я сам… не ем, – повисло долгое молчание, – не могу.

      – Так они что? Изучают воздействие матрешки? – Гриф в очередной раз попытался разговорить наемника. – Этот Седых, он нарколог?

      Молчание было ему ответом. Сталкер не настаивал, ждал, а когда встал с хрустом в правом колене, Карабас просипел: – Нет. Они из-за танка здесь.

      – Из-за танка? – Гриф встрепенулся. –