Баллада о мошенниках. Энрико Реммерт

миролюбиво объясняешь ты, – теперь это уже проблема маркетинга и общения, и нам тоже следует приноравливаться. Когда-то эти ребята просто хотели экстези, а теперь стали разборчивыми, теперь им нужны названия: «звездная пыль», «рыба», «супермен», «НЛО»… Короче, эти маленькие капсулы, что лежат у нас в карманах, стоят дороже, если называются как-то по-особенному. Вот и придумываем хитрые названия для нашего товара. Продаем такие, какие хотят они, вот и все. Представляю сейчас этого парнишку: как же он доволен, когда, раскрыв кулак, показывает капсулы приятелю и говорит: «Смотри, а у меня две штуки “лимба коблаца”», и тот восклицает: «Ну ты даешь, блин, ни фига себе…»

      Мило хохочет и поднимает бокал:

      – Тогда выпьем за «лимб коблаца»! Кстати, а что это такое?

      – Ну… Комикс какой-то или что-то вроде… Кто-нибудь, может, и помнит его… – отвечаешь, поднимая бокал.

      Барменша хороша, как нежный росток.

      Ты не в силах оторвать взгляд от ее точеной, изящной, необычайно белой шеи, потом скользишь взглядом по потолку, усыпанному морскими звездами из красного пластика.

      Мило говорит, что у барменши чудесная шея, красивая и такая белая…

      Где-то в этом мире кто-то выкладывает пять тысяч долларов за стеклянную фигурку какого-нибудь животного.

      Где-то в этом мире кто-то заботливо помогает вымыться старику, который уже не может сделать это сам.

      Где-то в этом мире есть даже кто-то, кто читает то, что ты пишешь.

      Разве не поразительно, как искриста и чудесна жизнь, что тикает секунда за секундой?

      Проталкиваешься сквозь толпу к мужскому туалету и, с радостью обнаружив, что там никого нет, открываешь кран, подставляешь лицо под струю.

      Стоишь так довольно долго, пока не чувствуешь, что намокла рубашка, снимаешь ее и включаешь электросушилку. И только тут, мельком взглянув на себя в зеркало, замечаешь на плече возле ключицы странное красное пятнышко – размером с зернышко кориандра.

      Не придаешь этому никакого значения, одеваешься и возвращаешься в бар.

      Едва влезаешь на свой табурет, как Мило снова заказывает пиво и продолжает свои рассуждения.

      Минут пятнадцать молча слушаешь его, посматривая вокруг и поигрывая соломинкой.

      И в то же время старательно доводишь себя до той безошибочно выверенной стадии опьянения, когда тебя начинают переполнять радость и восторг от миллиардогранной красоты мира.

      Мило, уже весьма подвыпивший, закуривает и продолжает:

      – По сути дела, в нашем положении виновато наше общество, согласен?

      – Нет, не думаю, – возражаешь ты.

      Мило окидывает тебя таким взглядом, словно ты оскорбил его, и настаивает:

      – А я все равно считаю, что виновато общество!

      Смотришь на часы: двадцать минут первого.

      И ощущаешь непреодолимое желание поставить наконец точку:

      – Хватит, Мило, прошу тебя. Мне надоели все эти разговоры об ответственности общества. Я уже столько наслушался их… И все от одних и тех же типов – от не очень молодых людей, в кармане у которых всегда