Рукопись из Тибета. Валерий Ковалев

меня «Котовский». – Не дебил? Все в порядке?

      Я обиделся, капризно надул губы и попытался в него плюнуть. Не получилось.

      – Прекрати, – строго взглянула на меня Роза Марковна. И к заведующему: – Надо дать ему имя с фамилией.

      – Надо, – пробасил тот, после чего уставился в потолок. Я тоже. Искомого там не наблюдалось.

      Обследовав пустоту, в которой одиноко жужжала муха, Василий Кузьмич опустил взгляд вниз, и в его поле зрения попала газета.

      – Назовем младенца Лазарь, как Кагановича, – ткнул пальцем в передовицу. – А фамилия пусть будет Донской. В честь канала. Ну, как вам? – взглянул на Розу Марковну.

      – Гениально! – изобразила та восторг на лице, а я надулся. Имя с фамилией мне не нравились. Но что делать, выбирать не приходилось.

      Между тем заведующий извлек из ящика стола бланк, аккуратно вписал туда вечной ручкой «Лазарь Донской», а еще дату рождения, сообщенную медсестрой, пришлепнул все гербовой печатью.

      – Держите, – передал ей бланк. – В ЗАГСе получите свидетельство.

      В это время затрезвонил телефон, заведующий снял трубку.

      – Ошиблись, гражданин, – послушав, сказал в нее. – Это Симферопольский Дом ребенка.

      После чего брякнул трубку на рычаг и махнул нам рукой – свободны. И снова углубился в газету.

      Так я был легализован в новой жизни. Сиротой. В учреждении социального типа.

      Потекли безрадостные дни. Дни взрослого ума в юном теле.

      Шесть раз в сутки нас кормили манной кашей за казенный счет, меняли пеленки и мыли; раз в неделю возили на взвешивание с осмотром, а еще делали какие-то прививки, и все это время (кроме сна) я думал. О своем будущем и месте в новой жизни. С учетом прошлых знаний в этом вопросе, радужными они не представлялись. Здесь меня продержат до трех лет, а затем передадут в сиротский приют, где дадут какое-никакое образование. А потом в большую жизнь. На стройки народного хозяйства. Что категорически не устраивало. «Светлое будущее» мы проходили. Больше не хотелось.

      – А где ж твой патриотизм? – спрашивал во мне в такие минуты чекист. – Нужно крепить мощь и безопасность государства.

      – И блюсти Закон, – поддакивал прокурор. – Опять же, Кодекс строителя коммунизма.

      – Какая мощь?! Какой закон?! – возмущался внутри моряк. – Это все теперь принадлежит олигархам! – Точно! – поддерживал его шахтер, ругаясь матом.

      Я прислушивался ко всем четверым, но знал, что правы последние двое. Снова верить, напрягаться и пахать, чтобы потом оказаться в капиталистической России? Где, как говорят в известных кругах, «один смеется, сто плачут».

      «Вот вам хрен! – лежа в распашонке, сжимал я кулачек левой руки и хлопал по локотку правой. – Мы пойдем другим путем, как завещал товарищ Ленин!»

      Постепенно в мозгу складывался и этот самый путь, а точнее, план. По опыту оперативных разработок. В свое время учили меня будь здоров, да и практика была изрядная.

      Итак. Для начала ничем особенным себя не проявлять.