Рукопись из Тибета. Валерий Ковалев

и даже орал песни в одном из ВИА в Донбассе, пока не загребли на флот. Там стало не до музыки.

      Спустя еще некоторое время я в числе других дарований выступил на концерте в честь очередной годовщины Великой Октябрьской Социалистической Революции, где мне поручили аккомпанировать на баяне исполняемую школьным хором «Песнь о Ленине».

      День за днем бегут года —

      Зори новых поколений.

      Но никто и никогда,

      Не забудет имя: Ленин!

      – пуча глаза и краснея щеками, с чувством выводили сироты.

      Физрук, он же по совместительству дирижер, страстно взмахивал палочкой, а я, изо всей силы растягивая меха, брал нужные аккорды. В первом ряду, среди приглашенных, рядом с заведующим сидел высокий чин из облоно, и нам было предписано произвести на него впечатление. В противном случае хор мог быть лишен сладкого.

      …Ленин всегда живой,

      Ленин всегда с тобой:

      В горе, в надежде и радости.

      Ленин в твоей весне,

      В каждом счастливом дне,

      Ленин в тебе и во мне!

      выдал последний куплет хор, в зале возникла тишина, потом чин стал хлопать, и зал разразился бурными аплодисментами.

      – Есть сладкое! – расплылись в улыбках исполнители, а заведующий, расслабившись, промокнул бритую голову платком и украдкой взглянул на начальство. Оно было довольно.

      Затем воодушевленный хор спел еще несколько патриотических песен, старшеклассник и местный поэт Жора Буев, завывая, прочел стих о советском паспорте, настала очередь танцевальной группы. Поскольку жили мы в Крыму, где базировался Черноморский флот, как и следовало ожидать, группа сплясала матросское «Яблочко». Я же, пыхтя, вновь растягивал меха и делал это довольно удачно.

      Мероприятие закончилось, всех отвели на праздничный обед с арбузами и виноградом, а после него меня вызвали к заведующему. В кабинете кроме него были гость из облоно и какая-то импозантная дама в строгом костюме с депутатским значком на пышном бюсте. Все чуть поддатые.

      – Ты у нас в каком классе, мальчик? – томно вопросила сидевшая на диване дама, покачивая стройной ногой в остроносой туфле.

      – В третьем, – скользнул я по ней взглядом. – Потом перейду в четвертый.

      – И как тебе здесь живется? У Василия Кузьмича? – икнул начальник из облоно. Запахло коньяком (я помнил запах).

      – Как у родного отца, – ответил я. – Нас здесь хорошо кормят, учат и воспитывают.

      То была правда. Брехня, что в советских интернатах для сирот дети жили в нищете. Я тому свидетель. – Он у нас не только музыкант, но еще отличник и спортсмен, – довольный ответом прогудел заведующий. – Можно сказать, талант. В смысле, одаренный.

      – Тогда давайте подумаем о его будущем, Юрий Генрихович, – обратилась депутатша к областному чиновнику. – Мы обязаны поддерживать таланты.

      – Ну как отказать представителю народной власти? – масляно взглянул на нее тот. – У нас в интернате для одаренных